Выбрать главу
Как часто я в мечтах веселых, От мыслей мрачных и тяжелых, В тенистый Аббодс-форд лечу, — С тобой, мой бард, пожить хочу, Хочу смиренно быть свидетель, Как небо любит добродетель! И что ж? и мечтании моем Уж я давно в саду твоем С тобой хожу и отдыхаю, Твоим рассказам я внимаю, — Со всех сторон передо мной Места, воспетые тобой: Вот там Мельросская обитель, Где часто бродит по ночам Убитый рыцарь Кольдингам; Вот мост Боцвеля, — он хранитель Преданий страшных; всё кругом — И крест холма, и дуб косматый, И пруд под башнею зубчатой — Оживлено твоим пером.
Иль вдруг, вечернею порою, В приветном замке мы с тобою; Там дети, внуки, вся семья — Отрада милая твоя — Бегут, шумят, тебя встречая, И места нет почти друзьям, А дочь — хозяйка молодая — Янтарный чай готовит нам; Всё негой, радостью светлеет. Кто здесь с весельем не знаком? И ты, певец, пред камельком, Где уголь дымный жарко тлеет, В красе серебряных кудрей Сидишь с детьми твоих детей; То учишь их, то забавляешь, Им сказки, были поминаешь, То речь ведешь о мертвецах, О ведьмах, о ворожеях; Иль, в знак бесценной им награды, Поешь родимые баллады; Иль вдруг уже, не тратя слов, Резвиться с ними ты готов; На их веселых, ясных лицах Ты видишь счастье вкруг себя, — И блещут слезы на ресницах, Почтенный старец, у тебя; Но уж пред сном, в час тихой лени, К тебе взобравшись на колени, Младенцы начали дремать; Будь с ними божья благодать! Тогда беседуешь с друзьями, С приезжими; твой ум живой Дивит небрежной остротой, Пленяет сладкими речами. О, как благословен твой век, Великий... добрый человек! Ты озарил перед собою Твой путь душевной чистотою; Не до тебя коснется страх, Что думы слышны о небесах.
Тебе подобно, бард, меж нами Еще недавнею порой, Владея нашими сердцами, Жил муж, украшен добротой, Любовь и честь земли родной, Боготворим детьми, женою, Друг верный, нежный семьянин, Мудрец с младенческой душою, — То был наш светлый Карамзин, С глубоким чувством ум правдивый; Он жизнью тихой и счастливой Был наш высокий образец, Что счастье в чистоте сердец.
Привет, быть может, дерзновенный Прости мне, старец вдохновенный! В живом восторге я хотел, Чтобы к тебе он долетел. Увы! в томленый вечной ночи Забыли свет печальны очи; Но сердце помнит, — я люблю Мечтать и думать, я пою. С моей женой, с детьми, с друзьями Мой дух не устрашен бедами. Утешен верою святой, Мой мир почти уж не земной, Но чувство истины со мною. Стремлюсь умом и сердцем жить И неостылою душою Везде прекрасное любить.
<1832>

РЕВНОСТЬ

Полночный час ударил на кладбище. Мелькая из-за туч, На мертвецов безмолвном пепелище Бродил дрожащий луч. Под пеленой скрывая образ милый, Откинув тайный страх, Стоит одна над свежею могилой Прекрасная в слезах. И мрачных дум тревогою мятежной Невольно смущена, Склонясь на дерн, с тоскою безнадежной Промолвила она: «Несчастный друг!.. прости, тень молодая, Что, жизнь твою губя, Что, тяжкий долг мой свято выполняя, Чуждалась я тебя. Увы! с тобой жить в радости сердечной Творец мне не судил! Свершилось всё!.. но ты, ты будешь вечно, Как прежде, сердцу мил!» Ракитник вдруг тогда зашевелился... Не призрак меж гробов — Вадим жене как божий гнев явился, Бледнее мертвецов, И вне себя, вдаваясь грозной силе Мятежного огня: «Любим тобой злодей? он да в могиле Счастливее меня..?» И месть любовь горячую затмила, В руках блеснул кинжал — И кровь ее могилу оросила, А он во тме пропал.
<1832>

ОБЕТОВАННАЯ ЗЕМЛЯ