И он вдоль озера пустился,
Зажег фонарь, веслом звучал;
Но уж назад не возвратился —
Безумный без вести пропал.
И ночью всё меж волн мелькает
Из тростника ее челнок,
Белеет призрак, — и сверкает
Летучий синий огонек.
ВОЛЬНОЕ ПОДРАЖАНИЕ АНДРЕЮ ШЕНЬЕ
Ко мне, стрелок младой, спеши! любим ты мною;
Любим, а я равна Диане красотою;
И так же я бела, и так же я стройна,
И в резвости живой стыдлива, как она;
И в час вечерний дня, с поникшими очами,
Долиной темною, теряясь меж кустами,
Как мимо пастухов я тихо прохожу
И, дева робкая, на дерзких не гляжу, —
Тогда кажусь я им не смертною простою:
«О, как прелестна ты! — несется вслед за мною. —
Неера, берегись вверять себя волнам!
Ты новым божеством покажешься пловцам —
И будут умолять от бури неизбежной
Богиню светлых вод с Неерой белоснежной».
К ЖУКОВСКОМУ
Уже бьет полночь — Новый год, —
И я тревожною душою
Молю подателя щедрот,
Чтоб он хранил меня с женою,
С детьми моими — и с тобою,
Чтоб мне в тиши мой век прожить,
Всё тех же, так же всё любить.
Молю творца, чтоб дал мне вновь
В печали твердость с умиленьем,
Чтобы молитва, чтоб любовь
Всегда мне были утешеньем,
Чтоб я встречался с вдохновеньем,
Чтоб сердцем я не остывал,
Чтоб думал, чувствовал, мечтал.
Молю, чтоб светлый гений твой,
Певец, всегда тебя лелеял,
И чтоб ты сад прекрасный свой
Цветами новыми усеял,
Чтоб аромат от них мне веял,
Как летом свежий ветерок,
Отраду в темный уголок.
О друг! Прелестен божий свет
С любовью, дружбою, мечтами;
При теплой вере горя нет;
Она дружит нас с небесами.
В страданьях, в радости он с нами,
Во всем печать его щедрот:
Благословим же Новый год!
ЖАЛОБА
Plaisir, pourquoi m'a tu trompe?[88]
О, дайте сердцу тосковать!
Оно мечтать, любить устало.
Хочу я слезы проливать;
В душе лишь горе не увяло.
Уже давно оделись тмой
Мои все радости былые;
Сдружится я с моей тоской;
Но слышны жалобы чужие.
И что ж! везде кругом меня
Надежда тмится, льются слезы;
И кипарис встречаю я
Там, где цвели младые розы.
Обман пленительной мечте,
Обман святому вдохновенью,
Обман любви и красоте,
Обман земному наслажденью!
Давно ли — жизнь семьи родной —
Являлся юноша[89] меж нами
С высокой, пылкою душой,
С одушевленными струнами, —
И вдруг от нас сокрылся он!
Умолк напев, мечтанью милый,
Лишь веет в полночь дивный огон
Над тихою его могилой...
С молитвой тайной на устах,
Друг в друге счастье обнимая,
С мечтой небесною в сердцах
Идет к венцу чета[90] младая;
Но в храм счастливцы не вошли;
Их в нем не встретил хор венчальный;
Не факел радостной любви —
Зажегся факел погребальный...
А твой сбылся волшебный сон,
Младая прелесть;[91] ты имела
Всё то, чем смертный восхищен, —
Богатством, знатностью светлела,
Пленяла милою красой,
И друга по сердцу сыскала,
И тихо, с нежностью святой
Младенца в персях прижимала;
И вянешь ты во блеске дней,
Л идея, сердцу дорогая!..
Увы!.. Как рано перед ней
Открылась тайна гробовая!..
Любовью, радостью дышать...
И в сень подземную скрываться!
Ей страшно было умирать —
Еще страшнее расставаться...
Когда б убитые сердца
Взор томный к небу не бросали
И нам, по благости творца,
Бессмертьем звезды не сияли, —
Кто б смел желать? кто б смел любить?
Кто б не был сокрушен тоскою?
Но сердце с сердцем будет жить,
Сольется вновь душа с душою!
К ПЕЧАЛЬНОЙ КРАСАВИЦЕ
С крутых муравчатых холмов
В долину ручеек стремится,
Играет, плещет меж кустов,
Светлее зеркала струится;
Но вскоре бурною зимой
Морозов звонких ужаснется,
И, уж окованный волной,
Блестящий ток не шевельнется.
И роза юная в полях
Царевной гордою светлеет,
Вот вплетена она в венках,
Вот на труди огнем: алеет;
Но, видно, грусть знакома ей:
В разлуке с веткою родимой
Она час от часу томней, —
И вот увял цветок любимый.