Полное собрание стихотворений

Но есть поныне горсть людей,
В дичи лесов, в дичи степей;
Они, увидев падший гром,
Не перестали помышлять
В изгнаньи дальном и глухом,
Как вольность пробудить опять;
Отчизны верные сыны
Еще надеждою полны.

Биографы Лермонтова расходятся во мнениях о том, когда именно произошла встреча Лермонтова и Одоевского. Одни считают, что это имело место еще в Ставрополе, в октябре 1837 года, на пути Одоевского к месту службы, и что Лермонтов и Одоевский совершили совместно поездку от Ставрополя до Тифлиса (Одоевский был назначен в Нижегородский драгунский полк, где служил и Лермонтов; полк стоял неподалеку от Тифлиса). Другие относят знакомство Лермонтова и Одоевского к началу ноября, к приезду Одоевского в Грузию. Как бы то ни было, общение Одоевского и Лермонтова продолжалось недолго — в начале декабря Лермонтов уже возвращался в Россию.

Но хотя и недолгое, общение это было, как можно думать, очень интенсивным. Об этом свидетельствует одно из лучших, вдохновенных стихотворений Лермонтова — «Памяти А. И. Одоевского».

Под бедною походною палаткой
Болезнь его сразила, и с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и горьких сожалений!
...Но до конца среди волнений трудных,
В толпе людской и средь пустынь безлюдных
В нем тихий пламень чувства не угас:
Он сохранил и блеск лазурных глаз,
И звонкий детский смех, и речь живую,
И веру гордую в людей и жизнь иную...

Стихотворение это дает возможность понять, чем был для Лермонтова Одоевский. Его стихи, его судьба, его личность не только глубоко запечатлелись в сознании Лермонтова, но сыграли существенную роль для кристаллизации представления Лермонтова о современной ему российской действительности, столь чуждой подлинной поэзии:

Что за нужда? Пускай забудет свет
Столь чуждое ему существованье:
Зачем тебе венцы его вниманья
И терния пустых его клевет?

Идейный наследник декабристов, продолжатель их литературного дела, Лермонтов встретился с одним из тех «сынов снегов, сынов славян», о чьих помыслах,

Как вольность пробудить опять,

он писал еще в 1830— 1831 годах. Декабрист-поэт Одоевский был для Лермонтова реальным воплощением того высокого образа поэта-гражданина, о котором Лермонтов писал в юности:

За дело общее, быть может, я паду,
Иль жизнь в изгнании бесплодно проведу.

В стихотворение, посвященное Одоевскому, он внес черты своего лирического героя — романтический образ отверженного светом мятежного изгнанника, который

меж людьми ни раб, ни властелин,
И всё, что чувствует, он чувствует один!

Именно из этого стихотворения 1832 года («Он был рожден для счастья, для надежд...») перенес Лермонтов в стихотворение «Памяти А. И. Одоевского» с незначительными изменениями стихи:

Он был рожден для счастья, для надежд,
И вдохновений мирных! — но безумный
Из детских рано вырвался одежд
И сердце бросил в море жизни шумной;
И мир не пощадил — и бог не спас!

Еще две строфы перенесены сюда Лермонтовым (с некоторыми изменениями) из поэмы «Сашка», написанной до первой ссылки Лермонтова на Кавказ. Именно в этих строфах находятся строки о гордом одиночестве поэта:

Ты умер, как и многие, без шума,
Но с твердостью. Таинственная дума
Еще блуждала на челе твоем,
Когда глаза закрылись вечным сном;
И то, что ты сказал перед кончиной,
Из слушавших тебя не понял ни единый...

Перенося в стихотворение «Памяти А. И. Одоевского» строки из более ранних своих произведений, Лермонтов в то же время переосмысливал их, наполнял глубоким общественным содержанием.

Реальный облик Одоевского помог Лермонтову в дальнейшем развитии образа его лирического героя. Об этом говорит нам стихотворение «Памяти А. И. Одоевского» в значительно большей мере даже, чем о самом Одоевском.

* * *

Творчество Одоевского, его личная и поэтическая судьба знаменуют преемственность революционных поколений. Н. П. Огарев видел в его лице живую связь со своими предшественниками-декабристами: «Я стоял лицом к лицу с нашими мучениками, я — идущий по их дороге, я — обрекающий себя на ту же участь», — вспоминал Огарев о встрече с Одоевским. Но не только как память о мучениках — как завет первых русских революционеров, как призыв к продолжению их революционного дела жили стихи Одоевского. Поэзия Одоевского полностью сохранила до наших дней эстетическую ценность. Стихи его помогают понять, каков был путь русской поэзии между 14 декабря 1825 года и расцветом творчества Лермонтова.