Выбрать главу
Без чувств любви, без красоты, без жизни Сыны славян, полмира мертвецов, Моей не слышат укоризны От оглушающих оков.
Безумный взор возводят и молитву Постыдную возносят к небесам. Пора, пора начать святую битву — К мечам! за родину к мечам!
Да смолкнет бич, лиющий кровь родную! Да вспыхнет бой! К мечам с восходом дня! Но где ж мечи за родину святую, За Русь, за славу, за меня?
Сверкает меч, и падают герои, Но не за Русь, а за тиранов честь. Когда ж, когда мои нагрянут строи Исполнить вековую месть?
Что медлишь ты? Из западного мира, Где я дышу, где царствую одна, И где давно кровавая порфира С богов неправды сорвана,
Где рабства нет, но братья, но граждане Боготворят божественность мою И тысячи, как волны в океане, Слились в единую семью, —
Из стран моих, и вольных, и счастливых, К тебе, на твой я прилетела зов Узреть чело сармат волелюбивых И внять стенаниям рабов.
Но я твое исполнила призванье, Но сердцем и одним я дорожу, И на души высокое желанье Благословенье низвожу».
Между 1827 и 1830 (?)

ОСАДА СМОЛЕНСКА

<к «Василию Шуйскому»>
(Соборный храм Бож<ией> М<атери>. — Перед иконами затеплены свечи. — Иереи стоят перед царск<ими> дверями и молятся шепотом. Посадник; несколько купцов, старцы, жены толпятся посреди храма.)
Старец
Я стражем был на западной бойнице; Бойцов разводит ночь; пищалей гром Затих; но вновь заутра, на деннице Втеснится враг в предательский пролом: Мы до зари не довершим завала... Наш сын, наш брат Смоленску изменил! Я видел: на расселину забрала Предатель сам пищали наводил.
Хор иереев и народа
Страшися, изменник! Небесный каратель Недремлющим взором коварных блюдет! Пусть гибнет без гроба отчизны предатель! Да гибнет! и память его не прейдет!.. Жена именитого гражданина Взойдет заря: опять в кровавой битве Падут и братья, и мужья... Господь и Спас! внемли моей молитве: Да нас прикроет длань твоя! Призри на нас: мы все осиротели! В дыму, блуждая вкруг домов, Детей своих находим колыбели Под гробом братьев и отцов.
Клирос
Будь нашим покровом, пречистая дева! Заступницей нашей пред сыном твоим! Да стрелы потухнут господнего гнева, И даст он спасение людям своим!
Посадник
Господь единый — нам спасенье: У нас земной опоры нет! Предав царя на заточенье, Бояре сеют злой развет. Развенчан царь — чернец невольный; Без Думы — Русская земля, И лях, разрушив град престольный, Смеется нам со стен Кремля!
Хор народа
Василий развенчан, но царь нам — Россия!
Между 1827 и 1830 (?)

ТРИЗНА

Ф. Ф. Вадковскому

Утихнул бой Гафурский. По волнам Летят изгнанники отчизны. Они, пристав к Исландии брегам, Убитым в честь готовят тризны. Златится мед, играет меч с мечом... Обряд исполнили священный, И мрачные воссели пред холмом И внемлют арфе вдохновенной.
Скальд
Утешьтесь о павших! Они в облаках Пьют юных Валкирий живые лобзанья. Их чела цветут на небесных пирах, Над прахом костей расцветает преданье. Утешьтесь! За павших ваш меч отомстит. И где б ни потухнул наш пламенник жизни, Пусть доблестный дух до могилы кипит, Как чаша заздравная в память отчизны.
1828, Чита

«ЗВУЧИТ ВСЯ ЖИЗНЬ, КАК ЗВОНКИЙ СМЕХ...»

Звучит вся жизнь, как звонкий смех, От жара чувств душа не вянет... Люблю я всех, и пью за всех! Вина, ей-богу, недостанет!
Я меньше пью, зато к вину Воды вовек не примешаю... Люблю одну — и за одну Всю чашу жизни осушаю!
1828, Чита

УМИРАЮЩИЙ ХУДОЖНИК

Все впечатленья в звук и цвет И слово стройное теснились, И музы юношей гордились И говорили: «Он поэт!..» Но нет, — едва лучи денницы Моей коснулися зеницы — И свет во взорах потемнел; Плод жизни свеян недоспелый! Нет! Снов небесных кистью смелой Одушевить я не успел; Глас песни, мною недопетой, Не дозвучит в земных струнах, И я — в нетление одетый — Ее дослышу в небесах. Но на земле, где в чистый пламень Огня души я не излил, Я умер весь... И грубый камень, Обычный кров немых могил, На череп мой остывший ляжет И соплеменнику не скажет, Что рано выпала из рук Едва настроенная лира, И не успел я в стройный звук Излить красу и стройность мира.
1828, Чита