Без чувств любви, без красоты, без жизни
Сыны славян, полмира мертвецов,
Моей не слышат укоризны
От оглушающих оков.
Безумный взор возводят и молитву
Постыдную возносят к небесам.
Пора, пора начать святую битву —
К мечам! за родину к мечам!
Да смолкнет бич, лиющий кровь родную!
Да вспыхнет бой! К мечам с восходом дня!
Но где ж мечи за родину святую,
За Русь, за славу, за меня?
Сверкает меч, и падают герои,
Но не за Русь, а за тиранов честь.
Когда ж, когда мои нагрянут строи
Исполнить вековую месть?
Что медлишь ты? Из западного мира,
Где я дышу, где царствую одна,
И где давно кровавая порфира
С богов неправды сорвана,
Где рабства нет, но братья, но граждане
Боготворят божественность мою
И тысячи, как волны в океане,
Слились в единую семью, —
Из стран моих, и вольных, и счастливых,
К тебе, на твой я прилетела зов
Узреть чело сармат волелюбивых
И внять стенаниям рабов.
Но я твое исполнила призванье,
Но сердцем и одним я дорожу,
И на души высокое желанье
Благословенье низвожу».
ОСАДА СМОЛЕНСКА
<к «Василию Шуйскому»>
(Соборный храм Бож<ией> М<атери>. — Перед иконами затеплены свечи. — Иереи стоят перед царск<ими> дверями и молятся шепотом. Посадник; несколько купцов, старцы, жены толпятся посреди храма.)
Старец
Я стражем был на западной бойнице;
Бойцов разводит ночь; пищалей гром
Затих; но вновь заутра, на деннице
Втеснится враг в предательский пролом:
Мы до зари не довершим завала...
Наш сын, наш брат Смоленску изменил!
Я видел: на расселину забрала
Предатель сам пищали наводил.
Хор иереев и народа
Страшися, изменник! Небесный каратель
Недремлющим взором коварных блюдет!
Пусть гибнет без гроба отчизны предатель!
Да гибнет! и память его не прейдет!..
Жена именитого гражданина
Взойдет заря: опять в кровавой битве
Падут и братья, и мужья...
Господь и Спас! внемли моей молитве:
Да нас прикроет длань твоя!
Призри на нас: мы все осиротели!
В дыму, блуждая вкруг домов,
Детей своих находим колыбели
Под гробом братьев и отцов.
Клирос
Будь нашим покровом, пречистая дева!
Заступницей нашей пред сыном твоим!
Да стрелы потухнут господнего гнева,
И даст он спасение людям своим!
Посадник
Господь единый — нам спасенье:
У нас земной опоры нет!
Предав царя на заточенье,
Бояре сеют злой развет.
Развенчан царь — чернец невольный;
Без Думы — Русская земля,
И лях, разрушив град престольный,
Смеется нам со стен Кремля!
Хор народа
Василий развенчан, но царь нам — Россия!
ТРИЗНА
Ф. Ф. Вадковскому
Утихнул бой Гафурский. По волнам
Летят изгнанники отчизны.
Они, пристав к Исландии брегам,
Убитым в честь готовят тризны.
Златится мед, играет меч с мечом...
Обряд исполнили священный,
И мрачные воссели пред холмом
И внемлют арфе вдохновенной.
Скальд
Утешьтесь о павших! Они в облаках
Пьют юных Валкирий живые лобзанья.
Их чела цветут на небесных пирах,
Над прахом костей расцветает преданье.
Утешьтесь! За павших ваш меч отомстит.
И где б ни потухнул наш пламенник жизни,
Пусть доблестный дух до могилы кипит,
Как чаша заздравная в память отчизны.
«ЗВУЧИТ ВСЯ ЖИЗНЬ, КАК ЗВОНКИЙ СМЕХ...»
Звучит вся жизнь, как звонкий смех,
От жара чувств душа не вянет...
Люблю я всех, и пью за всех!
Вина, ей-богу, недостанет!
Я меньше пью, зато к вину
Воды вовек не примешаю...
Люблю одну — и за одну
Всю чашу жизни осушаю!
УМИРАЮЩИЙ ХУДОЖНИК
Все впечатленья в звук и цвет
И слово стройное теснились,
И музы юношей гордились
И говорили: «Он поэт!..»
Но нет, — едва лучи денницы
Моей коснулися зеницы —
И свет во взорах потемнел;
Плод жизни свеян недоспелый!
Нет! Снов небесных кистью смелой
Одушевить я не успел;
Глас песни, мною недопетой,
Не дозвучит в земных струнах,
И я — в нетление одетый —
Ее дослышу в небесах.
Но на земле, где в чистый пламень
Огня души я не излил,
Я умер весь... И грубый камень,
Обычный кров немых могил,
На череп мой остывший ляжет
И соплеменнику не скажет,
Что рано выпала из рук
Едва настроенная лира,
И не успел я в стройный звук
Излить красу и стройность мира.