Наконец, многое, записанное друзьями Одоевского, погибло в условиях тюрьмы и ссылки, а также и впоследствии. Какие произведения Одоевского не сохранились, невозможно сказать даже приблизительно. Известно, во всяком случае, что не дошли до нас написанные им в 1823 г. стихотворение «К товарищам», в 1824 г. — «К юности», стихотворение «Безжизненный град», стихи, посвященные Никите Муравьеву как президенту Северного общества, 3-я песнь поэмы «Василько», тюремная песня на голос «Во саду ли, в огороде...», ряд эпиграмм, стихотворение, посвященное М. Л. Огаревой, предсмертная импровизация о лечившем Одоевского молодом враче (подробный обзор сведений о не дошедших до нас произведениях Одоевского см. в упомянутой в примечании на стр. 197 работе М. К. Азадовского, стр. 685-686, 700-706, 726, 729). Кроме того, дворовые Одоевских помнили ранние стихотворения Александра Ивановича о липе и о русалках в пруду;[3] есть основание думать, что в 1837-1838 гг. Одоевским было написано второе стихотворение памяти А. С. Грибоедова.[4]
Первым и единственным до сих пор академическим изданием произведений Одоевского было «Полное собрание стихотворений и писем», вышедшее в 1934 г. и подготовленное И. А. Кубасовым, под редакцией Д. Д. Благого.
При подготовке настоящего издания обследованы все известные печатные тексты и рукописи и выявлен ряд новых, не входивших в научный оборот.
Сравнительно с изданием 1934 г., в настоящем сборнике помещено свыше четырехсот ранее неизвестных стихотворных строк Одоевского, причем три стихотворения — «Иоанн Преподобный», «Дифирамб» и «Два духа» — публикуются впервые.
Вместе с тем в данное издание не включены восемь стихотворений, обычно печатавшихся в собраниях произведений Одоевского: «Глетчер», «Лавина», «А. М. П-ой», «Охлаждение», «На приезд в Сибирь наследника цесаревича», «Склонясь рукой на грань Урала...», «Вдруг над высями Урала...», «Итак, исполнены желанья...» (последние четыре стихотворения были объединены в издании 1934 г. в одно). Все они принадлежат другим авторам.[5] Кроме того, вызывают серьезные сомнения в авторстве Одоевского стихотворения «Как носятся тучи за ветром осенним...» и «На западе подъемлется заря...», включавшиеся обычно в основной корпус; здесь они перенесены в раздел приписываемых (подробнее см. в примечаниях к названным стихотворениям).
Вовсе не помещены — даже в числе приписываемых — «Песня» («Бывало, в доме преобширном...»),[6] «Луна» («Тебя ли вижу из окна...»)[7] и так называемые стихи о наводнении («И день настал, и истощилось...»). Для приписывания их Одоевскому нет решительно никаких оснований. Ввиду большого интереса, который вызывает отрывок «И день настал, и истощилось...», мы считаем необходимым остановиться на нем несколько подробнее.
Отрывок этот был опубликован в журнале «Былое» (1906, No 5, стр. 1-2) по списку Н. И. Второва, собирателя 40-50-х годов, как принадлежащий М. Ю. Лермонтову (первые четыре строки печатались и ранее в некоторых собраниях его сочинений). Основываясь на том, что Д. И. Завалишин вспоминал о «дифирамбе на наводнение» Одоевского, Н. О. Лернер в 1925 г., в статье «Мелочи прошлого. IV. Стихи о наводнении», приписал этот отрывок Одоевскому.[8] С тех пор в изданиях сочинений Лермонтова эти стихи не печатаются даже в разделе «Dubia». В собрании сочинений Одоевского, в числе приписываемых, оно помещено впервые в 1934 г. М. К. Азадовский, в обзоре «Затерянные и утраченные произведения декабристов», категорически отверг возможность авторства Одоевского и подробно аргументировал свою точку зрения. Аргументация М. К. Азадовского сводится к тому, что стихотворение, о котором вспоминал Завалишин, было, судя по его передаче содержания, посвящено действительному наводнению в 1824 г.; между тем в отрывке, о котором идет речь, изображено не наводнение, а революционное восстание, символом которого является наводнение. «Все эти соображения приводят к мысли о невозможности отождествлять упоминаемые Завалишиным стихи о наводнении со стихотворением, обнаруженным в сборнике Второва и четыре первых стиха которого сохранились в автографе Лермонтова. Это-два различных произведения; подлинное же стихотворение Одоевского пока не разыскано».[9] Доводы М. К. Азадовского относительно несоответствия отрывка «И день настал, и истощилось...» и стихотворения, о котором вспоминал Д. И. Завалишин, вполне убедительны; это несоответствие отметил также В. Н. Орлов.[10] А ведь это кажущееся соответствие было единственным основанием приписывать отрывок Одоевскому. Но, конечно, Д. И. Завалишин мог и неточно передать содержание «дифирамба» Одоевского. Однако в таком случае гораздо больше оснований видеть в его словах воспоминание о стихотворении, так и озаглавленном: «Дифирамб», впервые печатаемом в данном издании. Вопрос об авторе стихотворения «И день настал, и истощилось...» остается открытым.
3
См. запись краеведа М. Орлова. Центральный государственный архив литературы и искусства, ф. 368, оп. I, ед. хр. 2.
5
См. наше сообщение «Мнимые стихотворения А. И. Одоевского». Сб. «Декабристы и их время». Л., 1951, стр. 204-213.
7
Рукописный сборник второй половины XIX века. Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина, ОР, No 256.