<1896>
«Уносит всё река времян...»
Уносит всё река времян,Исчезнут все вельможи;Победоносцев Дон-Жуан,Аскет Филиппов – тоже...
И моногамный Муравьев,И молчаливый Витте,И сообщительный Хилков,—Кого ни назовите.
Один несокрушим вовекНи смертью, ни фортуной,Один великий человек:Делянов – вечно юный.
<1897>
<Л.М. Лопатину>
Левон! ты феномен! Российскому акцизуФеноменальный ты даешь доход.Взгляну ли на тебя я сверху или снизу —Ты феномен... Но феномен и Грот!Мы все феномены, всем тварям по законуСубстанциями быть запрещено,—Куда б ни метил ты: в корову иль в ворону,—Субстанцию минуешь всё равно.Итак, Левон, будь тверд, и царскому акцизуПотщись доход являемый платитьНе прыгай слишком вверх и не спускайся книзу:Феномену субстанцией не быть!
<1897>
<Эпиграммы>
1
Придет к нам, верно, из ЛесбосаРешенье женского вопроса.
2
Дал вечность Лесбии своейКатулл, хоть к ней отнесся строго...Катуллов нет у нас, ей-ей,Но Лесбий, батюшки, как много!
<1897>
«Некогда некто изрек „Сапоги суть выше Шекспира“..»
Некогда некто изрек «Сапоги суть выше Шекспира».Дабы по слову сему превзойти британца, сапожнымЛев Толстой мастерством занялся, и славы достигнул.Льзя ли дальше идти, россияне, в искании славы?Вящую Репин стяжал, когда: «Сапоги, как такие,Выше Шекспира,– он рек,– сапоги, уснащенные ваксой,Выше Толстого». И вот, сосуд с блестящим составомВзявши, Толстого сапог он начал чистить усердно.
<1897>
По поводу стихов Майкова у гробницы Грозного и стихов Фофанова на могиле Майкова
Когда лукавыми словамиТы злую силу воспевал,Не мнил ты, Майков, что меж намиУже отмститель восставал!
И он пришел к твоей могиле,И дикий вой раздался вдруг,И стало тошно адской силе,И содрогнулся горний круг.
А там в Архангельском собореПрошел какой-то странный гул,И, несказанным виршам вторя,Сам Грозный крикнул: «Караул!»
Начало марта 1897
<М.М. Стасюлевичу>
Не болен я и не печален,Хоть вреден мне климат Москвы:Он чересчур континентален, —Здесь нет Галерной и Невы.Ну, насолил же мне Чичерин,Самодовольный дворянин,—Всё переврал, как сивый мерин,Скопец тамбовских Палестин.Вчера прикончил я злодея.Украл он месяц трудовой.За это бьют! И не жалея —Трах, трах!– и в яму головой!
5 октября 1897
<М.М. Стасюлевичу>
Не обманул я Вас, а сам обманут.Кого я жду – за Альпами пропал!Надежды скоро Вас увидеть – вянут.И вот опять я письмописцем стал.Пишу и Вам, пишу и на квартиру.А то – за упокой хозяин мойНа проскомидии уж подавал просвиру,Он человек с чувствительной душой.А между тем себя я сглазил, видно,—Неделю целую в недуге я морскомСтрадал усиленно,– и скучно, и обидноСтоять весь день над тазом иль горшком.Упомяну еще и о неврите...Но мне уж слышится готовый ваш ответ,Вы не упустите мне возразить: «Не врите!»Хотя неврит есть факт, вранья тут нет!Но про болезни слишком уже много!Помимо них, я полон юных сил.Дел и проектов столько, что у богаСто сорок лет в аванс бы попросил.
Октябрь 1897
«Отказаться от вина...»
Отказаться от вина —В этом страшная вина;Смелее пейте, христиане,Не верьте старой обезьяне.
1898
«Вчера, идя ко сну, я вдруг взглянул в зерцало...»
Вчера, идя ко сну, я вдруг взглянул в зерцало,—Взглянул и оробел:И в длинной бороде седых волос немало,И ус отчасти бел.
Не смерть меня страшит: я, как Кутузов,[34] смелоОбнять ее готов,—Почто же трепещу пред каждой нитью белойПрезренных сих власов?
«Иль я славянофил? Отнюдь! Но в глас народный...»
Иль я славянофил? Отнюдь! Но в глас народныйЯ верю, как они,А оный глас – увы!– душе моей свободнойСулит плохие дни.
«Когда в твоей браде,– я слушаю тревожно,—Блеснуло серебро,Душевный мир сберечь тебе уж невозможно:Ты беса жди в ребро!»
вернуться
34
Под Кутузовым можно разуметь ad libitum (по желанию (