1887
«Тишь и мрак – в душе моей…»
Тишь и мрак – в душе моей:Ни желаний, ни страстей.Бледных дней немая цепьБез конца уходит вдаль,И мертва моя печаль,Словно выжженная степь.Жертвы, жертвы... с каждым днем,Как на поле боевом,Гибнут тысячи бойцов.Мне наскучил этот мирПыток, тюрем и оков,Мне противен буйный пирТоржествующих рабов.Боже, скоро ли конец!..В сердце – холод, грудь – пуста.Муза сбросила венец,И не манит красота:Ни желаний, ни страстей, —Тишь и мрак – в душе моей...
1887
«„Христос воскрес“, – поют во храме…»
«Христос воскрес», – поют во храме;Но грустно мне... душа молчит:Мир полон кровью и слезами,И этот гимн пред алтарямиТак оскорбительно звучит.Когда б Он был меж нас и видел,Чего достиг наш славный век,Как брата брат возненавидел,Как опозорен человек,И если б здесь, в блестящем храме«Христос воскрес» Он услыхал,Какими б горькими слезамиПеред толпой Он зарыдал!Пусть на земле не будет, братья,Ни властелинов, ни рабов,Умолкнут стоны и проклятья,И стук мечей, и звон оков, —О лишь тогда, как гимн свободы,Пусть загремит: «Христос воскрес!»И нам ответят все народы:«Христос воистину воскрес!»
1887
«Как летней засухой сожженная земля…»
Как летней засухой сожженная земляТоскует и горит, и жаждою томится,Как ждут ночной росы усталые поля, —Мой дух к неведомой поэзии стремится.
Плывет, колышется туманов белый свиток,И чем-то мертвенным он застилает даль...Головки васильков и бледных маргаритокСклонила до земли безмолвная печаль.
Приди ко мне, о ночь, и мысли потуши!Мне надо сумрака, мне надо тихой ласки:Противен яркий свет очам больной души.Люблю я темные, таинственные сказки...
Приди, приди, о ночь, и солнце потуши!
1887
«Июльским вечером следил ли ты порою…»
Июльским вечером следил ли ты порою,Как мошек золотых веселые стадаБлестят и кружатся над дремлющей рекоюВ тот тихий час, когда янтарною зареюОблито все – тростник и небо, и вода?..Так перед тем, чтоб навсегдаНам слиться с вечностью немою,Не оставляя за собоюНи памяти, ни звука, ни следа, —Мы все полны на миг любовью и весною;Потом, – не ведая, зачем, куда —Уносимся мгновенною толпою,Как мошек золотых веселые стадаВ июльских сумерках над дремлющей рекою…
1887
«Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть…»
Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабытьТоску и желанья,Уснуть – и не видеть, не думать, не жить,Уйти от сознанья!
Но тихо ползут бесконечной чредойПустые мгновенья,И маятник мерно стучит надо мной...Ни сна, ни забвенья!..
1887
«Порой, когда мне в грудь отчаянье теснится…»
Порой, когда мне в грудь отчаянье теснитсяИ я смотрю на мир с проклятием в устах, —В душе безумное веселье загорится,Как отблеск молнии в свинцовых облаках:
Так звонкий ключ, из недр подземного гранитаВнезапно вырвавшись, от счастия дрожит, —И сразу в этот миг неволя позабыта,И в буйной радости он блещет и гремит.
1887
Совесть
Поэт, у ног твоих волнуется, как море,Голодная толпа и ропщет, и грозит;Стучится робко в дверь беспомощное горе,И призрак нищеты в лицо тебе глядит, —А ты... изнеженный, больной и пресыщенный,Ты заперся на ключ от воплей и скорбей;Не начиная жить, ты, жизнью устрашенный,Бежал, закрыв глаза от мира и людей.Над книгой ты скорбел, ты плакал над собою,И, презирая труд, о подвигах мечтал,И, в праздности гордясь печалью мировою,Стенаньям гибнущих бесчувственно внимал.Играл ты, как дитя, в искусство и науку.В уютной комнате ты для голодных пелСвою развратную бессмысленную скукуИ хлеб чужой, как вор, всю жизнь беспечно ел.Об истине кричал, но в истину не верил,И, чувства мнимого любуясь красотой,Как в зеркале актер любуется собой, —В слезах раскаянья ты лгал и лицемерил!
Что мог бы ты сказать измученному миру?Кому свою печаль ничтожную поешь?..Твой бесполезный стих – кощунственная ложь, —Разбей ненужную, бессмысленную лиру!..С людьми ты не хотел бороться и страдать,Ни разу на мольбу ты не дал им ответа,И смеешь ты себя, безумец, называтьСвященным именем поэта!..