Октябрь 1906
Неоконченные стихотворения
«Сквозь мрачность враждебных туч…»
Сквозь мрачность враждебных тучОдин только путь есть вперед:И познанья стелется лучИз этого мира, в тот.
1911
«Я вижу ложь. Среди ночного бденья…»
Я вижу ложь. Среди ночного бденьяСлежу бесстрастной, зоркою душой,Как новые она сцепляет звеньяИ под ее неслышною враждойКак истина меняет облик свой.Я вижу грех. Он дышит черным тленьем,Вползает в тело кольчатой змеей…Чей нежный голос гаснет в отдаленьи?..
«Я думала, что ничего…»
Я думала, что ничего,Что бант на ней был ярко-синий,И огненный парик, и что она графиня…Я думала, что ничего.Она ко мне подсела ближеИ говорила о Париже – во вне,А в глубинеУ всех есть храм.
Сверкало море, реял хохот детский,Учил их кто-то плавать и грести…И пахло сладостно духами от CotyИ лестно было мне быть тоже светской…Дивясь душой какой-то шутке грубой,Ища ответа своего…
1913
«Лишь дать зарок последний, тайный…»
Лишь дать зарок последний, тайныйИ жить спокойно на виду.Что мне до горести случайной?Я завтра в монастырь уйду.……………………………На сердце наложила знак…Среди житейской мутной страдыСтоит спасительный маяк……Есть тайны тонкие, как тени,Обеты есть, как Божий глас,И есть слова, и есть виденья,Что охраняют в жизни нас…«…И эта женщина, дщерь блуда,Вошла туда, где Он возлег,И с алавастровым сосудомСклонилась у Пречистых ног…»
1921
«Есть мир вещей смиренный и упрямый…»
Есть мир вещей смиренный и упрямый,Под ликом кротости таящий свой закон.Неистребимый, беспощадныйИ неизменный от времен.
Мы так несхожи. Мне чуждаИх неподкупная душа.
Ни гнев, ни хитрости, ни стихНе соблазняют малых сих.
Безмолвно, прочно, безусловноОни живут – и я виновна…
1923-1924
«Из суеты дневной в ночную страду…»
Из суеты дневной в ночную страдуВступаю я,Ни горяча, ни холодна, все та же,Все та же я.
Мне на руку легла с немым запретомРука незримая – остановись!Я поняла: не время быть поэтом…
1924-1925
«Давно уже не было острой муки…»
Давно уже не было острой муки,Не приходил жестокий вожатый,Не клал мне на плечи тяжкие руки,Не требовал от меня расплаты.
Но кто ж позовет к себе гостя такого,Кто сам наденет венец терновый?Немудрое тело боится страданья,Но втайне от тела – сердце готовоИ просит себе наказанья.
1925
Шутка
За горами, за долами,В некоем спасенном градеПриютился дом в прохладеПод лапчатыми листами.
Много в нем людей живало,Но красой его и славойБыл ученый ворон ГаляИ философ Сынопалов.
Ворон был известный критик,Хоть угрюмо-молчаливый,Неустанный аналитик,Все исследовал ревниво.
К болтунам был беспощаден.Ницше гнал неутомимо,Каждый раз шагая мимо,Он щипал его изрядно.
А философ СынопаловВсех топил в потоках речи…Грохотала, услаждалаВсех, попавшихся навстречу…
Весна 1925
«Там, на земле изборожденной…»
Там, на земле изборожденной,Мелькнул знакомый ровный след.Кто смог средь пляски исступленнойПройти походкой прежних лет?
И там, где слышен неустанноНевнятный гул, звериный рык,Раздался музыкой стариннойПростой размеренный язык.
Пусть эти звуки устарелиИ их отвергнул мир, презрев.Но слаще сладостной свирелиСтаринный, медленный напев.
Опять доверием объята,Душа волнуется слегка —И верится – заклятье снято,И к другу тянется рука.
1925