Первый снег
Серебро, огни и блестки, —Целый мир из серебра!В жемчугах горят березки,Черно-голые вчера.
Это – область чьей-то грезы,Это – призраки и сны!Все предметы старой прозыВолшебством озарены.
Экипажи, пешеходы,На лазури белый дым,Жизнь людей и жизнь природыПолны новым и святым.
Воплощение мечтаний,Жизни с грезою игра,Этот мир очарований,Этот мир из серебра!
21 января 1805
Одна
В этот светлый вечер мая,В этот час весенних грез,Матерь бога пресвятая,Дай ответ на мой вопрос.
Там теперь сгустились тени,Там поднялся аромат,Там он ждет в тоске сомнений,Смотрит в темень наугад.
Поцелуи, ласки, речиИ сквозь слезы сладкий смех...Неужели эти встречи —Только сети, только грех?
В тусклых днях унылой прозы,Нежеланного труда,Час свиданья видят грезы,Светит дальняя звезда.
Неужели искру раяПогасить и встретить ночь?Матерь бога пресвятая,Ты сумеешь мне помочь!
Ты услышишь, Матерь-Дева,Горький девичий вопросИ ответишь мне без гневаВ этот час весенних грез.
6 декабря 1895
Одна
Нет мне в молитве отрады,Боже мой, как я грешна!Даже с мерцаньем лампадыБорется светом луна.
Даже и в девичьей спальнеПомнится дремлющий сад,А из киотов печальнейЛики святые глядят.
Боже, зачем искушеньеТы в красоте создаешь!В лунном немом освещеньиБыл он так дивно хорош.
Тихо склонялися клены,С неба скользнула звезда...Здесь перед светом иконыВся я дрожу от стыда.
Сжалься, отец правосудный,Дай утешенье в тоске...В лунных лучах изумрудныйЛуг опускался в реке.
Шли мы дорожкой... и словноЯ отвечала «люблю»...Боже мой, как я греховна,Чем я свой грех искуплю!
21 апреля 1894
В вертепе
В сияющем изысканном вертепе,Под музыку, сулившую канкан,Я задремал, поникнув на диван,И вдруг себя увидел в черном склепе.
Вокруг стоял мучительный туман, —В окно неслось благоуханье степи.Я встать хотел, – мешала боль от ран,И на ногах задребезжали цепи.
И что-то вдруг так ясно стало мне,Что горько я заплакал в полусне,Что плакал я, смущенно просыпаясь.
Опять звенит приманчиво рояль,Мой странный сон бледнеет, расплываясь,По мне еще – кого-то – смутно – жаль…
1 февраля 1835
Летучая мышь
Весь город в серебряном блескеОт бледно-серебряных крыш, —А там, на ее занавеске,Повисла Летучая Мышь.
Мерцает неслышно лампада,Белеет открытая грудь...Все небо мне шепчет: «Не надо»,Но Мышь повторяет: «Забудь!»
Покорен губительной власти,Близ окон брожу, опьянен.Дрожат мои руки от страсти,В ушах моих шум веретен.
Весь город в серебряном блескеОт бледно-серебряных крыш,А там у нее – к занавескеПриникла Летучая Мышь.
Вот губы сложились в заклятье...О девы! довольно вам прясть!Все шумы исчезнут в объятьи,В твоем поцелуе, о страсть!
Лицом на седой подоконник,На камень холодный упав,Я вновь – твой поэт и поклонник,Царица позорных забав!
Весь город в серебряном блескеОт бледно-серебряных крыш,А там – у нее, с занавески, —Хохочет Летучая Мышь!
27 сентября 1895
Ночью
Дремлет Москва, словно самка спящего страуса,Грязные крылья по темной почве раскинуты.Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,Тянется шея – беззвучная, черная Яуза.
Чуешь себя в африканской пустыне на роздыхе.Чу! что за шум? не летят ли арабские всадники?Нет! качая грузными крыльями в воздухе,То приближаются хищные птицы – стервятники.
Падали запах знаком крылатым разбойникам,Грозен голос гудящего с неба возмездия.Встанешь, глядишь... а они всё кружатнад покойником,В небе ж тропическом ярко сверкают созвездия.
20 июня 1895
В камышах
Луна в облаках – далека, хороша.Челнок неподвижен в кустах камыша.
Дробятся лучи в неспокойной реке.Задумчиво кто-то сидит в челноке.
Сияет венец вкруг холодной луны.Чьим стоном нарушен покой тишины?
В таинственных далях, как утром, светло.Чу! кто-то рыдает... упало весло...