Клеопатра
Я – Клеопатра, я была царица,В Египте правила восьмнадцать лет.Погиб и вечный Рим, Лагидов нет,Мой прах несчастный не хранит гробница.
В деяньях мира мой ничтожен след,Все дни мои – то празднеств вереница,Я смерть нашла, как буйная блудница...Но над тобой я властвую, поэт!
Вновь, как царей, я предаю томленьюТебя, прельщенного неверной тенью,Я снова женщина – в мечтах твоих.
Бессмертен ты искусства дивной властью,А я бессмертна прелестью и страстью:Вся жизнь моя – в веках звенящий стих.
Ноябрь 1899
Старый викинг
Он стал на утесе; в лицо ему ветер суровыйБросал, насмехаясь, колючими брызгами пены.И вал возносился и рушился, белоголовый,И море стучало у ног о гранитные стены.
Под ветром уклончивым парус скользил на просторе,К Винландии внук его правил свой бег непреклонный,И с каждым мгновеньем меж ними все ширилось море,А голос морской разносился, как вопль похоронный.
Там, там, за простором воды неисчерпно-обильной,Где Скрелингов остров, вновь грянут губящие битвы,Ему же коснеть безопасно под кровлей могильнойДа слушать, как женщины робко лепечут молитвы!
О, горе, кто видел, как дети детей уплываютВ страну, недоступную больше мечу и победам!Кого и напевы военных рогов не сзывают,Кто должен мириться со славой, уступленной дедам.
Хочу навсегда быть желанным и сильным для боя,Чтоб не были тяжки гранитные косные стены,Когда уплывает корабль среди шума и вояИ ветер в лицо нам швыряется брызгами иены.
12 июля 1900
Данте
Безумцы и поэты наших днейВ согласном хоре смеха и презреньяВстречают голос и родных теней.
Давно пленил мое воображеньеУгрюмый образ из далеких лет,Раздумий одиноких воплощенье.
Я вижу годы, как безумный бред,Людей, принявших снова вид звериный,Я слышу вой во славу их побед
(То с гвельфами боролись гибеллины!).И в эти годы с ними жил и он, —На всей земле прообраз наш единый.
Подобных знал он лишь в дали времен,А в будущем ему виднелось то же,Что в настоящем, – безобразный сон.
Мечтательный, на девушку похожий,Он приучался к зрелищу смертей,Но складки на челе ложились строже.
Он, веривший в величие людей,Со стоном звал: пускай придут владыкиИ усмирят бессмысленных детей.
Под звон мечей, проклятия и крикиОн меж людей томился, как в бреду...О Данте! о, отверженец великий, —
Воистину ты долго жил – в аду!
6 октября 1898
Данте в Венеции
По улицам Венеции, в вечернийНеверный час, блуждал я меж толпы,И сердце трепетало суеверней.
Каналы, как громадные тропы,Манили в вечность; в переменах тениКазались дивны строгие столпы,
И ряд оживших призрачных строенийЯвлял очам, чего уж больше нет,Что было для минувших поколений.
И, словно унесенный в лунный свет,Я упивался невозможным чудом,Но тяжек был мне дружеский привет...
В тот вечер улицы кишели людом,Во мгле свободно веселился грех,И был весь город дьявольским сосудом.
Бесстыдно раздавался женский смех,И зверские мелькали мимо лица...И помыслы разгадывал я всех.
Но вдруг среди позорной вереницыУгрюмый облик предо мной возник.– Так иногда с утеса глянут птицы, —
То был суровый, опаленный лик,Не мертвый лик, но просветленно-страстный,Без возраста – не мальчик, не старик.
И жалким нашим нуждам не причастный,Случайный отблеск будущих веков,Он сквозь толпу и шум прошел, как властный.
Мгновенно замер говор голосов,Как будто в вечность приоткрылись двери,И я спросил, дрожа, кто он таков.
Но тотчас понял: Данте Алигьери.
18 декабря 1900
Флоренция Декамерона
Вы, флорентинки прошлых дней! – о васТак ясно я мечтал в обманах лунных,О быстром блеске ваших крупных глаз.
Сады любви в тиши оград чугунных,Певучий говор и жемчужный смех,Рассказы с перебоем песен струнных.
Принцессы, горожанки – здесь у всехВеселость, острый ум, и взор лукавый,И жажда ненасытная утех.
Красавца видя, все полны отравой,И долго жадный взор его следит.Для вас любовь всегда была забавой!