Но вдруг подымаюсь я, вольный и дикий,И тени сливаются, гаснут в огне.Шатаясь, кричу я, – и хриплые крикиЛишь коршуны слышат в дневной тишине.
«Я жизни твоей не желаю, гробница,Ты хочешь солгать, гробовая плита!Так, значит, за гранью – вторая граница,И смерть, как и жизнь, только тень и черта?
Так, значит, за смертью такой же бесплодный,Такой же бесцельный, бессмысленный путь?И то же мечтанье о воле свободной?И та ж невозможность во мгле потонуть?
И нет нам исхода! и нет нам предела!Исчезнуть, не быть, истребиться нельзя!Для воли, для духа, для мысли, для телаЕдиная, та же, все та же стезя!»
Кричу я. И коршуны носятся низко,Из дали таинственной манит мираж.Там пальмы, там влага, так ясно, так близко,И дьяволы шепчут со смехом: «Ты – наш!»
1902
Италия
Страна, измученная страстностью судьбы!Любовница всех роковых столетий!Тебя народы чтили, как рабы,И императоры, как дети.Ты с трона цезарей судила властно мирИ больший мир из Ватикана.Былая власть твоя – низверженный кумир,Но человечество твоим прошедшим пьяно.Твои художники на зыбкости холстаЗапечатлели сны, каких не будет дважды!Они – к источникам открытые вратаДля всех, томящихся от безысходной жажды!На все пути души ты простирала жезл,Как знак владычества, – и люди были рады,Ниц преклоненные у величавых чресл,Лобзать края одежд, ловить слова и взгляды.
Италия! священная царица!Где ныне скипетр твой и лавровый венец?Разломана твоя златая колесница,Раскрыты двери в твой дворец.Италия! несчастная блудница,И вот к чему пришла ты, наконец!В лоскутьях мантии и в платье устарелом,Улыбкой искривив надменно-строгий рот,Ты вышла торговать еще прекрасным телом,И в ложницу твою – открыт за деньги вход.Мы смеем все вкусить от ласк, святых, бывало!
Мы можем все тебя увидеть в наготе!Как женщина, ты всем доступной стала,И стыдно нам тебя узнать в мечте!
Но еще ты прекрасна, Италия!Под заемной краской румян,И с наглостью робкой во взоре!Прекраснее всех неуниженных стран,К которым покорно ласкается пленное море.В лагунах еще отражаютсяДворцы вознесенной Венеции —Единственный город мечты,И гордые замки вздымаютсяВ суровой и нежной Флоренции,Где создан был сон красоты.И Рим, чародатель единственный,Ужасный в величье своем,Лежит не живой, но таинственный,Волшебным окованный сном.Нетленные рощи лимонныеПод немыслимым небом цветут.Горы, – в белых цветах новобрачные!Воды, собой опьяненные,Озаряя гроты прозрачные,Говорят и живут!Ты прекрасна, Италия,От Альп крепковыйных до ясной КапреиИ далее,До пустынь когда-то богатой Сицилии,Где сирокко, устав и слабея,Губит высокие лилии,Цветы святого Антония, —Ты прекрасна, Италия,Как знакомая сердцу гармония!
Я пришел к тебе усталый,Путь недавний потеряв,Беспокойный, запоздалый,Напрямик по влаге трав.И случайные скитальцыМир нашли в твоем дворце...О, как нежно эти пальцыНа моем легли лице!Как прижавшееся телоАроматно и свежо!Пусть притворство, что за дело!Пусть обман, мне хорошо!В этой нежности мгновенной,Может, тайно, разлита,Непритворна и чиста,Ласка матери вселенной.
Июнь 1902
Венеция
Париж
И я к тебе пришел, о город многоликий,К просторам площадей, в открытые дворцы;Я полюбил твой шум, все уличные крики:Напев газетчиков, бичи и бубенцы;Я полюбил твой мир, как сон, многообразныйИ вечно дышащий, мучительно-живой...Твоя стихия – жизнь, лишь в ней твои соблазны,Ты на меня дохнул – и я навеки твой.
Порой казался мне ты беспощадно старым,Но чаще ликовал, как резвое дитя,В вечерний, тихий час по меркнущим бульварамМеж окон блещущих людской поток катя.Сверкали фонари, окутанные пряжейКаштанов царственных; бросали свой призывОгни ночных реклам; летели экипажи,И рос, и бурно рос глухой, людской прилив.И эти тысячи и тысячи прохожихЯ сознавал волной, текущей в новый век.И жадно я следил теченье вольных рек,Сам – капелька на дне в их каменистых ложах,А ты стоял во мгле – могучим, как судьба,Колоссом, давящим бесчисленные рати...Но не скудел пеан моих безумных братии,И Города с Людьми не падала борьба...