<8 февраля 1913 Москва>
«Я к нагорьям держу свой путь…»
Я к нагорьям держу свой путь,По полынным лугам, по скату,Чтоб с холма лицо обернутьК пламенеющему закату.
Жемчугами расшит покровИ венец лучей над горами —Точно вынос Святых ДаровСовершается в темном храме.
Вижу к небу в лиловой мглеВозносящиеся ступени...Кто-то сладко прильнул к землеИ целует мои колени.
Чую сердца прерывный звукИ во влажном степей дыханьиЖарких губ и знакомых рукЗамирающие касанья.
Я ли в зорях венчанный царь?Я ли долу припал в бессильи?Осеняют земной алтарьОгневеющие воскрылья...
<9 июля 1913 Коктебель>
«„К тебе я пришел через воды…“
«К тебе я пришел через воды, —Пернатый, гудящий в стремленьи».– Не жившим не надо свободы...
«Рассек я змеиные звенья,Порвал паутинные сети...»– Что в жизни нежнее плененья?
«Скорее, мы будем как детиКружиться, цветы заплетая...»– Мне, смертной, нет места на свете..
«Затихла зеркальность морская...Вечерние лебеди ясны,Кренится бадья золотая...»– Как наручни смерти прекрасны!
<Февраль 1915 Париж>
«Я глазами в глаза вникал…»
Я глазами в глаза вникал,Но встречал не иные взгляды,А двоящиеся анфиладыПовторяющихся зеркал.
Я стремился чертой и словомЗакрепить преходящий миг...Но мгновенно плененный ликУгасает, чтоб вспыхнуть новым.
Я боялся, – узнав, – забыть...Но в стремлении нет забвенья.Чтобы вечно сгорать и быть —Надо рвать без печали звенья.
Я пленен в переливных снах,В завивающихся круженьях,Раздробившийся в отраженьях,Потерявшийся в зеркалах.
<7 февраля 1915 Париж>
«Я быть устал среди людей…»
Я быть устал среди людей,Мне слышать стало нестерпимоПрохожих свист и смех детей...И я спешу, смущаясь, мимо,Не подымая головы,Как будто не привыкло ухоК враждебным ропотам молвы,Растущим за спиною, глухо;Как будто грязи едкой вкусИ камня подлого укусМне не привычны, не знакомы...Но чувствовать еще больнейЛюбви незримые надломыИ медленный отлив друзей,Когда, нездешним сном томима,Дичась, безлюднеет душаИ замирает, не дыша,Клубами жертвенного дыма.
<8 июля 1913>
«Как некий юноша, в скитаньях без возврата…»
Как некий юноша, в скитаньях без возвратаИду из края в край и от костра к костру...Я в каждой девушке предчувствую сеструИ между юношей ищу напрасно брата;
Щемящей радостью душа моя объята;Я верю в жизнь и в сон, и в правду, и в игру,И знаю, что приду к отцовскому шатру,Где ждут меня мои и где я жил когда-то.
Бездомный долгий путь назначен мне судьбой.Пускай другим он чужд... я не зову с собой,Я странник и поэт, мечтатель и прохожий.
Любимое – со мной. Минувшего не жаль.А ты, кто за плечом, – со мною тайно схожий,Несбыточной мечтой сильнее жги и жаль!
<7 февраля 1913 Коктебель>
«Ступни горят, в пыли дорог душа…»
Ступни горят, в пыли дорог душа...Скажи: где путь к невидимому граду?– Остановись. Войди в мою оградуИ отдохни.И слушай, не дыша,Как ключ журчит, как шелестят вершиныОсокорей, звенят в воде кувшины...Учись внимать молчанию садов,Дыханью трав и запаху цветов.
<Январь 1910>
«И было так, как будто жизни звенья…»
И было так, как будто жизни звеньяУж были порваны... успокоеньеГлубокое... и медленный отливВсех дум, всех сил... Я сознавал, что жив,Лишь по дыханью трав и повилики.Восход луны встречали чаек клики...А я тонул в холодном лунном сне,В мерцающей лучистой глубине,И на меня из влажной бездны плылиДожди комет, потоки звездной пыли...
<5 июля 1913>
«Я, полуднем объятый…»
Я, полуднем объятый,Точно крепким вином,Пахну солнцем и мятой,И звериным руном.
Плоть моя осмуглела,Стан мой крепок и туг,Потом горького телаВлажны мускулы рук.
В медно-красной пустынеНе тревожь мои сны —Мне враждебны рабыниСмертно-влажной Луны.
Запах лилий и гнилиИ стоячей воды,Дух вербены, ванилиИ глухой лебеды.