Все, что смущало, все, чем обманут,Встало волною, плещется в грудь.Звезды светить нам дважды не станут.Ночь убывает. Снов не вернуть.
Серая чайка плачет над морем.В Небе свинцовом тусклая мгла.Ах, не расстаться с тягостным горем!Где же мы были? Ночь уж прошла.
Баюшки-баю
Спи, моя печальная,Спи, многострадальная,Грустная, стыдливая,Вечно молчаливаяЯ тебе споюБаюшки-баюС радостью свиданияК нам идут страдания,Лучше отречение,Скорбь, самозабвениеСчастия не жди,В сердце не гляди.В жизни кто оглянется,Тот во всем обманется,Лучше безрассуднымиЖить мечтами чудными.Жизнь проспать своюБаюшки-баюГде-то море пенится,И оно изменится,Утомится шумное,Шумное, безумное.Будет под ЛунойЧуть дышать волнойСпи же, спи, печальная,Спи, многострадальная,Грустная, стыдливая,Птичка боязливая.Я тебе поюБаюшки-баю.
«Не могу я забыть неотступный укор...»
Не могу я забыть неотступный укор,Что застыл в глубине неподвижных очей,Они повсюду со мной, этот мертвенный взор,И в сиянии дня, и в молчаньи ночей.
Всюду вижу ее, хоть ее уже нет,С кем когда-то восторг и страданье делил,Ту, в чьем сердце всегда находил я ответ,Ту, кого я ласкал, и, лаская, убил.
Сколько раз я внимал рокотанью морей,Сколько раз уходил в безмятежие гор,Но во мраке ночном и в сияньи лучейПред собой я встречал укоризненный взор.
Всюду вижу как сон – запрокинутый труп,Он молчит, он живет выраженьем лица,И усмешкой немой исказившихся губОн со мной говорит говорит – без конца.
«День за днем ускользает несмело...»
День за днем ускользает несмело,Ночи стелют свой черный покровСнова полночь немая приспела,Слышен бой колокольных часов.
Гулкий звон разрастается, стонет,Заунывным призывом звучит,И в застывшем безмолвии тонет, —И пустынная полночь молчит.
Медный говор так долго тянулся,Что, казалось, не будет конца.И как будто вдали улыбнулсяМилый очерк родного лица.
И забылся весь ужас изгнанья,Засветился родимый очаг...Но мгновенно настало молчанье,Неоглядный раскинулся мрак.
Дверь открылась и, снова замкнулась,Луч блеснул, и его не видать, —И бессильно в груди шевельнулосьТо, чему не бывать, не бывать.
«Мы шли в золотистом тумане...»
Мы шли в золотистом тумане,И выйти на свет не могли,Тонули в немом Океане,Как тонут во мгле корабли.
Нам снились видения Рая,Чужие леса и луга,И прочь от родимого краяИные влекли берега.
Стремясь ускользающим взглядомК пределам безвестной земли,Дышали с тобою мы рядом,Но был я как будто вдали.
И лгали нам ветры и тучи,Смеялись извивы волны,И были так странно певучиБеззвучные смутные сны.
И мы бесконечно тонули,Стремяся от влаги к земле —И звезды печально шепнули,Что мы утонули во мгле.
Оазис
Ты была как оазис в пустыне,Ты мерцала стыдливой звездой,Ты Луною зажглась золотой,И тебе, недоступной богине,Отдавал я мечту за мечтой.
Я решился в желании смеломПо кремнистой дороге идтиИ не медлить нигде на пути,Ты казалась мне высшим пределом,За который нельзя перейти.
И потом... О, какое мученье!К недоступному доступ найден.Я как жалкий ребенок смущен.Где любовь, где восторг упоенья?Все прошло, ускользнуло, как сон.
Я мечты отдавал не богине,Ты все, ты – земля на земле,Я один в удушающей мгле.Я очнулся в бесплодной пустыне,Я проснулся на жесткой скале.
«Колеблются стебли зеленой долины...»
Колеблются стебли зеленой долины,Их красит цветов разноцветный убор.А справа и слева дымятся вершины,Дымятся вершины торжественных гор.
Я бросил свой дом, он исчез за горами,Оставил навеки родную семью.Под Небом глубоким с его облаками,Меж гор многоснежных, в раздумьи стою.
Я жду, чтобы брызнули краски рассвета,Чтоб легкий от гор удалился дымок.Но в сердце напрасно ищу я ответа,Где Запад и Север, где Юг и Восток.
Я жду. Все воздушней оттенки Лазури.Над сонной долиной – немой полусвет.Бледнеют обрывки умолкнувшей бури.И вот загорается где-то рассвет.