Морской разбойник
Есть серая птица морская с позорным названьем —глупыш.Летит она вяло и низко, как будто бы спит, – но,глядишь,Нависши уродливым телом над быстро сверкнувшейволной,Она увлекает добычу с блестящей ее чешуей.Она увлекает добычу, но дерзок, красив, и могуч,Над ней альбатрос длиннокрылый, покинуввозвышенность туч,Как камень, низринутый с неба, стремительнопадает ниц,При громких встревоженных криках окрестпролетающих птиц.Ударом свирепого клюва он рыбу швырнетв пустотуИ, быстрым комком промелькнувши, изловить ееналету,И, глупую птицу ограбив, он крылья расправитсвои,И виден в его уже клюве блестящий отлив чешуи. —Морской и воздушный разбойник, тебе я слагаю свойстих,Тебя я люблю за бесстыдство пиратских порывовтвоих.Вы, глупые птицы, спешите, ловите сверкающих рыб,Чтоб метким захватистым клювом он в воздухеих перешиб!
Как испанец
Как Испанец, ослепленный верой в Бога и любовью,И своею опьяненный и чужою красной кровью,Я хочу быть первым в мире, на земле и на воде,Я хочу цветов багряных, мною созданных везде.
Я, родившийся в ущельи, под Сиэррою-Невадой,Где лишь коршуны кричали за утесистой громадой,Я хочу, чтоб мне открылись первобытные леса,Чтобы заревом над Перу засветились небеса.
Меди, золота, бальзама, бриллиантов, и рубинов,Крови, брызнувшей из груди побежденныхвластелинов,Ярких зарослей коралла, протянувшихся к лучу,Мной отысканных пределов жарким сердцемя хочу.
И, стремясь от счастья к счастью, я пройду поокеанам,И в пустынях раскаленных я исчезну за туманом,Чтобы с жадной быстротою Аравийского коняВсюду мчаться за врагами под багряной вспышкой дня.
И, быть может, через годы, сосчитав свои владенья,Я их сам же разбросаю, разгоню, как привиденья,Но и в час переддремотный, между скал родимыхвновь,Я увижу Солнце, Солнце, Солнце, красное, как кровь.
Красный цвет
Быть может, предок мой был честным палачом:Мне маки грезятся, согретые лучом,Гвоздики алые, и, полные угрозы,Махрово-алчные, раскрывшиеся розы.Я вижу лилии над зыбкою волной:Окровавленные багряною Луной,Они, забыв свой цвет, безжизненно-усталый,Мерцают сказочно окраской ярко-алой,И с сладким ужасом, в застывшей тишине,Как губы тянутся, и тянутся ко мне.
И кровь поет во мне... И в таинстве заклятьяМне шепчут призраки: «Скорее! К нам в объятья!«Целуй меня... Меня!.. Скорей... Меня... Меня!..»И губы жадные, на шабаш свой маня,Лепечут страшные призывные признанья:«Нам все позволено... Нам в мире нет изгнанья...Мы всюду встретимся... Мы нужны для тебя...Под красным Месяцем, огни лучей дробя,Мы объясним тебе все бездны наслажденья,Все тайны вечности и смерти и рожденья».И кровь поет во мне. И в зыбком полуснеТе звуки с красками сливаются во мне.И близость нового, и тайного чего-то,Как пропасть горная, на склоне поворота,Меня баюкает, и вкрадчиво зовет,Туманом огненным окутан небосвод,Мой разум чувствует, что мне, при виде крови,Весь мир откроется, и все в нем будет внове,Смеются маки мне, пронзенные лучом...Ты слышишь, предок мой? Я буду палачом!
Я сбросил ее
Я сбросил ее с высоты,И чувствовал тяжесть паденья.Колдунья прекрасная! ТыПридешь, но придешь – как виденье!
Ты мучить не будешь меня,А радовать страшной мечтою,Создание тьмы и огня,С проклятой твоей красотою!
Я буду лобзать в забытьи,В безумстве кошмарного пира,Румяные губы твои,Кровавые губы вампира!
И если я прежде был твой,Теперь ты мое привиденье,Тебя я страшнее – живой,О, тень моего наслажденья!
Лежи искаженным комком,Обломок погибшего зданья.Ты больше не будешь врагом...Так помни, мой друг: До свиданья!
Скифы
Мы блаженные сонмы свободно кочующих Скифов,Только воля одна нам превыше всего дорога.Бросив замок Ольвийский с его изваяньями грифов,От врага укрываясь, мы всюду настигнем врага.