Надежды, осужденные заране,Признания, умершие – стеня,Утопленники в темном Океане,Погибшие навек из-за меня.
Они хотят, в забвение обиды,Молитв заупокойной панихиды.Моих молитв, о, Боже, не отринь! —
Ушли. Любовь! Лишь ты уйти не хочешь!Ты медлишь? Угрожаешь мне? Пророчишь?Будь проклята! Будь проклята! Аминь!
Проповедникам
сонет
Есть мною струй в подлунном этом мире,Ключи поют в пещерах, где темно,Звеня, как дух, на семиструнной лире,О том, что духам пенье суждено.
Нам в звонах наслаждение одно,Мы духи струн мирских на шумном пире.Но вам, врагам, понять нас не дано,Для рек в разливе надо русла шире.
Жрецы элементарных теорем,Проповедей вы ждете от поэта?Я проповедь скажу на благо света, —
Не скукой слов, давно известных всем,А звучной полногласностью сонета,Не найденной пока еще никем!
Хвала сонету
Сонет
Люблю тебя, законченность сонета,С надменною твоею красотой,Как правильную четкость силуэтаКрасавицы изысканно-простой,
Чей стан воздушный, с грудью молодой,Хранит сиянье матового света,В волне волос недвижно-золотой,Чьей пышностью она полуодета.
Да, истинный сонет таков, как ты,Пластическая радость красоты, —Но иногда он мстит своим напевом.
И не однажды в сердце поражалСонет несущий смерть, горящий гневом,Холодный, острый, меткий, как кинжал.
Я не из тех
Сонет
Я не из тех, чье имя легион,Я не из царства духов безымянных.Пройдя пути среди равнин туманных,Я увидал безбрежный небосклон.
В моих зрачках – лишь мне понятный сон,В них мир видений зыбких и обманных,Таких же без конца непостоянных,Как дымка, что скрывает горный склон.
Ты думаешь, что в тающих покровахЗастыл едва один-другой утес?Гляди: покров раскрыт дыханьем гроз.
И в цепи гор, для глаза вечно-новых,Как глетчер, я снега туда вознес,Откуда виден мир в своих основах!
Ожесточенному
Я знаю ненависть, и, может быть, сильней,Чем может знать ее твоя душа больная,Несправедливая, и полная огнейТобою брошенного рая.
Я знаю ненависть к звериному, к страстямСлепой замкнутости, к судьбе неправосудной,И к этим тлеющим кладбищенским костям,Нам данным в нашей жизни скудной.
Но, мучимый как ты, терзаемый года,Я связан был с тобой безмолвным договором,И вижу, ты забыл, что брат твой был всегдаСкорей разбойником, чем вором.
С врагами – дерзкий враг, с тобой – я вечно твой,Я узнаю друзей в одежде запыленной.А ты, как леопард, укушенный змеей,Своих терзаешь, исступленный!
В башне
В башне с окнами цветнымиЯ замкнулся навсегда,Дни бегут, и в светлом дымеВозникают города,Замки, башни, и над нимиЛегких тучек череда.
В башне, где мои земныеДни окончиться должны,Окна радостно-цветныеБез конца внушают сны,Эти стекла расписныеМне самой Судьбой даны.
В них я вижу, как две тениОбнимаются, любя,Как, упавши на колени,Кто-то молится, скорбя,В них я вижу в быстрой сменеЗемлю, небо и себя.
Там, за окнами, далеко,С непочатой вышины,Смотрит огненное окоНеба, Солнца, и Луны,Но окно мое высоко,То, что мне внушает сны.
То, меж окнами цветными,На которое смотрю,В час когда, как в светлом дыме,Я приветствую зарю,И с виденьями роднымиЛегкой грезой говорю.
На другие обращаюВ час заката жадный взор,В час, когда уходит к раюТихий вечер на дозор,И лепечет: «Обещаю,Вновь увидишь мой убор».
На другие я с отрадойУстремляю ночью взгляд,В час когда живет прохладой,Полный вздохов, сонный сад,И за призрачной оградойСветляки меж трав горят.
Так живу, как в светлом дымеОгнецветные цветы,Над ошибками земнымиПосмеиваясь с высоты,В башне с окнами цветнымиПереливчатой мечты.
К дальнему
Замкнуться, как в тюрьму, в одну идею,Я знаю этот сон, мой дальний брат,Я медленно, но верно холодею,И, раз уйдя, я не приду назад.