Певица лилий полей Сарона,
Тебе корона!
К тебе у трона
Сойдутся мира всего пути,-
Лишь захоти!
Полей Сарона певица лилий
Тщета воскрылий…
Тщета усилий…
Мы не достигнем твоих высот -
Снесет, снесет!..
Да воцарится
Цариц царица
Сарона лилий полей певица!
В короны солнца возоблекись,
Балькис!
СИМФОНИЯ
Схороните меня среди лилий и роз,
Схороните мена среди лилий.
Моя любовь твоей мечте близка.
У старой лавры есть тихий остров,
Есть мертвый остров у старой лавры,
И ров ползет к ней, ползет под мост ров,
А мост – минуешь – хранятся лавры
Царицы грез.
Я посетил, глотая капли слез,
Убогую и грубую могилу,
Где спит она, – она, царица грез…
И видел я, – и мысль теряла силу…
Так вот где ты покоишься! и – как!
Что говорит о прахе величавом?
Где памятник на зависть всем державам?
Где лилии? где розы? где же мак?
Нет, где же мак? Что же мак не цветет?
Отчего нагибается крест?
Кто к тебе приходил? кто придет?
О дитя! о, невеста невест!
Отчего, отчего
От меня ты сокрыта?
Ведь никто… никого…
Ни души… позабыта…
Нет, невозможно! нет, не поверю!
Власти мне, власти – я верну потерю!
Взрою землю!.. сброшу крест гнилой!..
Разломаю гроб я!.. поборюсь с землей!..
Напущу в могилу солнца!.. набросаю цветов…
– Встань, моя Белая!.. лучше я лечь готов…
“Забудь, забудь о чуде”,-
Шептала мне сентябрьская заря…
А вкруг меня и здесь ходили люди,
И здесь мне в душу пристально смотря…
И где же?! где ж?! – у алтаря.
Из черного гордого мрамора высечь
Хотел бы четыре гигантские лиры,
Четыре сплетенные лиры-решетки -
На север, на запад, на юг, на восток.
У лир этих струны – из чистого золота прутья,
Увитые алым и белым пушистым горошком,
Как строфы ее – бархатистым, как чувства -
простым.
А там, за решеткой, поставил бы я не часовню,
Не памятник пышный, не мрачный – как
жизнь – мавзолей,
А белую лилию – символ души ее чистой,
Титанию-лилию, строгих трудов образец.
В молочном фарфоре застыло б сердечко из
злата,
А листья – сплошной и бесценный, как мысль,
изумруд.
Как росы на листьях сверкали б алмазы и
жемчуг
При Солнце, Венере, Авроре и мертвой Луне.
И грезил бы Сириус, ясный такой и холодный,
О лилии белой, застывшей в мечтаньи о нем.
____________________
И в сердце пели неба клиры,
Душа в Эдем стремила крылия…
А сквозь туман взрастала лилия
За струнной изгородью лиры.
БАЛЬКИС
От солнца я веду свой древний род
Есть что-то в ней, что красоты прекрасней
До дня грядущего от сотворенья мира
(Кто скажет искренно?… Кому земли не жаль?…)
Кто знает женщину, прекрасную как лира
И ясномудрую, как горная скрижаль?
Их было несколько, великих как держава,
Прекрасных, доблестных и светлых, как эмаль.
Но я – про женщину, прекрасную, как слава!
Но я – про женщину, Синайскую скрижаль.
До дня грядущего от сотворенья мира
Подобной женщины на свете не цвело…
Ищите женщину, прекрасную, как лира,
И ясномудрую, как гения чело!
И лишь у Лохвицкой, чья мысль и греза – лава,
В поэме солнечной и жизненной, как май,
Я встретил женщину, прекрасную, как слава,
И ясномудрую, как царственный Синай.
До дня грядущего от сотворенья мира
Прекрасней не было от нищих до маркиз…
И эта женщина, прекрасная, как лира,
И ясномудрая, как заповедь, – Балькис!
ПОЭЗА О ФОФАНОВЕ
Возьмите “Фофанова” в руки
И с ним идите в вешний сад.
Томленье ваше, скуку, муки
Его напевы исцелят.
Себя самих не понимая,
Вы вдруг заискритесь, как Мумм.
Под “Майский шум” поэта мая
И под зеленый майский шум,
Пропев неряшливые строки,
Где упоителен шаблон,
Поймете сумерек намеки
И все, чем так чарует он.
Не будьте ж к мигу близоруки,-
Весна и солнце отблестят!
Берите “Фофанова” в руки
И с ним бегите в вешний сад!
Начало июня 1913. Веймарн
ЭЛЕГИЯ
Вы мать ребенка школьнических лет,
И через год муж будет генералом…
Но отчего на личике усталом -
Глухой тоски неизгладимый след?
Необходим для сердца перелом:
Догнать… Вернуть… Сказать кому-то слово…
И жутко Вам, что все уже в былом,
А в будущем не видно и былого…
1911
С ЯДОМ У КОСТРА
Мне в гроб не страшно, но обидно:
Любви взаимной сердце ждет.
Шаги? – не слышно! Плащ? – не видно.
Шептать бесстыже – как-то стыдно:
“Тот, настоящий, – он придет?”
Я замужем, вполне любима,
И чувство мужье – мой шатер.
А жизнь и тот проходят мимо…
“Постой: ты – мой!” Но – имя?!. имя?!.
Догнать! Призвать! И с ним – в костер!
1912
ИНТИМА
С улыбкою на чувственных губах,
Как школьница, вы вышли из трамвая.
Я у вокзала ждал вас, изнывая,
И сердце мне щемил зловещий страх.
Вы подали мне руку, заалев
Застенчиво, глаза свои прищуря.
В моей груди заклокотала буря,
Но я сдержался, молча побледнев.
Эффектен был ваш темный туалет,
Пропитанный тончайшими духами.
Вы прошептали: “Ехать ли мне с вами?”
Я задрожал от ужаса в ответ:
– Возможно ли?! Вы шутите?! – Мой взор
Изобразил отчаянье такое,
Что вы сказали с ласковой тоскою:
“Ну, едемте… туда… в осенний бор…
Вы любите меня, свою “ее”,
Я верю, вы меня не оскорбите…
Вот вам душа, – себе ее берите,
Мое же тело – больше не мое:
Я замужем, но главное – я мать.
Вы любите меня нежнее брата,
И вы меня поймете… Это – свято.
Святыню же не надо осквернять,
И я сказал: “Любовь моя щитом!
Пускай дотла сожгу себя я в страсти,-
Не вы в моей, а я у вас во власти!”-
…Моя душа боролася с умом…
Мыза Ивановка
ДВА ДНЯ В САДУ ОСЕННЕМ…
(CTИXOTBOPEHИE ДИЛЕТАНТКИ)
Вчера
Зачем вы расцвели, осенние цветы?
Замерзните… засохните… увяньте…
Вы говорите мне о горестном таланте,
О юности моей, о жажде красоты.
Я так утомлена, мне нужен лишь покой.
Весне возврата нет, мечты мои померкли…
Мне все равно: среда, суббота ли, четверг ли,-