Я промолчал. Слова нужны едва ли?!И все ж хотелось молвить ей сейчас:«Имей он все, о чем вы тут сказали,Он, может быть, и выбрал бы не вас».
Телефонный звонок
Резкий звон ворвался в полутьму,И она шагнула к телефону,К частому, настойчивому звону.Знала, кто звонит и почему.
На мгновенье стала у стола,Быстро и взволнованно вздохнула,Но руки вперед не протянула,И ладонь на трубку не легла.
А чего бы проще: взять и снятьИ, не мучась и не тратя силы,Вновь знакомый голос услыхатьИ опять оставить все, как было.
Только разве тайна, что тогдаВозвратятся все ее сомненья.Снова и обман, и униженья –Все, с чем не смириться никогда!
Звон кружил, дрожал, не умолкая,А она стояла у окна,Всей душою, может, понимая,Что менять решенья не должна.
Все упрямей телефон звонил,Но в ответ – ни звука, ни движенья.Вечер этот необычным был,Этот вечер – смотр душевных сил,Аттестат на самоуваженье.
Взвыл и смолк бессильно телефон.Стало тихо. Где-то пели стройно…Дверь раскрыла, вышла на балкон.В первый раз дышалось ей спокойно.
Апрель
Москва. Апрель. Воскресный день.Край облака рассветно-розов…Природе, видно, вновь не леньКонфузить Институт прогнозов.
Грозы и ветра нет в помине,По скверам прыгают грачи,Ошибся институт… Но нынеЕму прощают москвичи.
И мы прощаем: я и Вера.В пожатье рук – горячий ток…И нас несет людской потокВдоль набережной, мимо сквера.
Весна зеленой веткой машет,Ручьем бежит, поет скворцом…Нам весело – ведь мы вдвоем!Все ближе, ближе губы наши.
Минута – и они сольютсяДнем на глазах у всей Москвы…Стоп! Не теряйте головы –Ведь люди рядом засмеются.
Вдруг, яркой мыслью озаренный,Увидев впереди вокзал,Я улыбнулся и сказал:– Хитер на выдумку влюбленный!
Вдоль шумно-пестрого перронаСтоит экспресс «Москва – Чита».Смех, слезы, говор, теснота…Идет прощанье у вагонов.
– Прощай, Степан, счастливый путь!– Марго, привет горячий Зине!– Андрюша, детка, не забудь,Тут сыр, а курочка в корзине.
Я в девичьи глаза смотрю –Не рассказать, как их люблю я.– Пиши! – я громко говорюИ нежно милую целую.
В толпе мы – как в глуши дубрав.До нас тут никому нет дела.Но вот свисток… Рванул состав –И вмиг платформа опустела.
Как быть? Куда теперь идти?Нашел! И я шепчу подруге:– Бежим! К четвертому путиПодходит скорый из Калуги.
Дорожная встреча
Было нас трое в купе одном:Моряк, богатырски храпевший над нами,И мы – это я и волгарь-агроном,Плечистый, с застенчивыми глазами.
Мы с ним толковали о ржи и о гречке.И я, немного в том смысля порой,Нет-нет да и важно вставлял словечко, –Знай наших, хоть я, мол, и городской!
До книг, до стихов добрались мы потом.Но он не смотрел мне восторженно в рот,А стал вдруг цитировать стих за стихом, –Знай тоже, мол, наших, хоть я – полевод!
Ложились мы в первом часу, вероятно.И тут, отвернувшись на миг, из блокнотаОн вынул потертое женское фото,Взглянул, улыбнулся и спрятал обратно.
– Так, так! – прогудел вдруг раскатистый бас.Проснулся моряк, усмехнулся, зевая. –Красавицу прячете? Молодая?Женаты, конечно? По опыту знаю,Проведает женка – ох, перцу ж и даст!
Слегка растерявшись, тот выключил свет.С минуту иль две была тишина.Потом он ответил: – А тайны и нет.Это жена. Вы не смейтесь, сосед.Честное слово, это жена.
– Простите, – моряк пробасил смущенно.Понятно. Бывал в положенье таком.Счастливое время… Молодожены…– Да нет, мы двенадцатый год живем.
И чувствуя, видно, как подняли бровиОба соседа, он в тишинеСтал говорить вдруг просто, с любовью,С любовью… о собственной о жене.
Как встретил в клубе ее впервые,Как в первый раз сказал ей: «Жена…»,Какие глаза у нее озорныеИ как хорошо смеется она.
– Немного капризная, правда, бедовая,Балую тоже и сам порой,Орехи очень любит кедровые,Чуть не мешок вот везу домой.