А вот сейчас, задумчиво-робка,Она стоит и медлит почему-то.Пора! Пришла та самая минута.Скажи. Не то пропал наверняка!
Вы с другом в горы как-то забрались.Стучали бодро крепкие ботинки.Вдруг, оступившись, друг слетел с тропинкиИ на скале над пропастью повис…
Судьба вдруг разом повернулась круто.Ползти к обрыву – жизнью рисковать.Пусть так. Смелей! Сейчас пришла минута –Иль вместе жить, иль вместе умирать!
Года спешат, друг друга обгоняя…Но сколько же порою там и тут,В большом и малом людям выпадаетРешительных мгновений и минут!
О, как мы спорим, если иногдаБывает в жизни кто-то мягкотелым,Доверчивым, застенчиво-несмелым, –Беда все это или не беда?
Пустяк – цена всем этим обсужденьям!А чтоб людьми серьезно дорожить,О них не худо было бы судитьВот по таким минутам и мгновеньям.
Я мелкой злости в жизни не испытывал
Я мелкой злости в жизни не испытывал,На мир смотрел светло, а потомуЯ ничему на свете не завидовал:Ни силе, ни богатству, ни уму.
Не ревновал ни к радостному смеху(Я сам, коли захочется, – смеюсь),Ни к быстрому и громкому успеху(И сам всего хорошего добьюсь).
Но вы пришли. И вот судите сами:Как ни смешно, но я признаюсь вам,Что с той поры, как повстречался с вами,Вдруг, как чудак, завидую вещам.
Дверям, что вас впускают каждый вечер,Настольной лампе, сделанной под дуб,Платку, что обнимает ваши плечи,Стакану, что коснулся ваших губ.
Вы усмехнетесь: дескать, очень странно,Вещь – только вещь! И я согласен. Да.Однако вещи с вами постоянно.А я – вдали. И в этом вся беда!
А мне без вас неладно и тревожно:То снег, то солнце чувствую в крови.А мне без вас почти что невозможно.Ну хоть совсем на свете не живи!
Я мелкой злости с детства не испытывал,На мир смотрел светло, а потомуЯ ничему на свете не завидовал:Ни славе, ни богатству, ни уму.
Прошу вас: возвратите мне свободу!Пусть будет радость с песней пополам.Обидно ведь завидовать вещам,Когда ты человек и царь природы!
Артисты
Кто выдумал, будто бы лгут артисты!Что в жизни порою ворчат и пьют,А вот на сцене трезвы и чисты,Бывают возвышенны и речисты.Артисты ни в чем не лгут!
Не просто Пушкина иль ШекспираОни зажжены вдохновенным словом.Артисты на сцене и вправду Лиры,И вправду Гамлеты и Ратмиры,И впрямь Джульетты и Годуновы!
Душа вселенной сродни лучистой,Где звезды разной величины.И вот на сцене в душе артистаНередко ярчайшие зажжены.
Тогда почему же ярчайшие, главные,Всю жизнь постоянно в них не горят?Но главные, так же как буквы заглавные,Не могут быть всюду или подряд.
Никто же не требует от атлетаХодить со штангою на спине!И разве мы требуем от пилотаБыть вечно в заоблачной вышине?!
И кто артистов порой осудитЗа неприглаженные пути?Артисты тоже живые люди,А не архангелы во плоти!
Герои были светлы, а все жеПринц Гамлет умел и не воду пить…Да и Джульетта, коль надо, тоже,Исполнена светлой, сердечной дрожи.Могла сто нянек перехитрить.
И если где-то в житейском миреАртисты спорят иль вина пьют,Средь вас без грима все те же Лиры,Марии, Гамлеты и Ратмиры,И вы им верьте. Они не лгут!
Разные свойства
Заяц труслив, но труслив оттого,Что вынужден жить в тревоге,Что нету могучих клыков у него,А все спасение – ноги.
Волк жаден скорее всего потому,Что редко бывает сытым,А зол оттого, что, наверно, емуНе хочется быть убитым.
Лисица хитрит и дурачит всехТоже не без причины:Чуть зазевалась – и все! Твой мехУже лежит в магазине.
Щука жестоко собратьев жрет,Но сделайте мирными воды,Она кверху брюхом тотчас всплыветПо всем законам природы.
Меняет окраску хамелеонБессовестно и умело.– Пусть буду двуличным, – решает он. –Зато абсолютно целым.
Деревья глушат друг друга затем,Что жизни им нет без света,А в поле, где солнца хватает всем,Друг к другу полны привета.
Змея премерзко среди травыПолзает, пресмыкается.Она б, может, встала, но ей, увы,Ноги не полагаются…