Здесь хилый становится богатырем,Робкий душой – героем,А кто-то отчаянным моряком,Рыцарем или ковбоем.
Рожденным удачливыми, красивымиМетаморфоз не надо.Наверно, не очень людьми счастливымиПридуманы маскарады…
Сегодня, хмелея, как от вина,Можно, горя отвагой,Смущенной Золушке у окнаКлясться плащом и шпагой.
И шутки бросьте, когда поройДевчонка, собой не очень,Вдруг обернется кинозвездойИли «Царицей ночи».
Здесь можно, царский нося наряд,На милость сменивши кару,Вдруг подарить благосклонный взглядВспыхнувшему «Корсару».
А в полночь, доверив себя письму,Отчаянно и бесстрашноДаже назначить свиданье емуВ саду у дворцовой башни.
Но сколько восторгами ни гори,«Царица» все-таки знает,Что все ее царство лишь до зари,До первых звонков трамвая.
И завтра «Царица звездных ночей»,Сняв свой наряд блестящий,Станет, как прежде, в толпе людейСкромненькой секретаршей.
Но в гуле приемной, невесть почему,Ей все еще, то и дело,Грезиться будет в табачном дыму«Корсар» из шестого отдела.
Тот, что отнюдь не в нее влюблен,Уж ей ли не знать про это!Грохочет машинка, трещит телефон,И требует план на весенний сезонНачальство из кабинета.
И все-таки отзвук от сказки есть!Начальство лишь брови вскинетНа этот царственно гордый жест,С которым бумаги на подпись в трестОна благосклонно примет.
А дома в комнатной тихой мглеЕй тысячу раз приснится,Что будни кончились на земле,А праздник все длится, длится…
И ей, владычице звездных снов,Подносит, склонясь несмело,От счастья не в силах промолвить слов,Громадный-громадный букет цветов«Корсар» из шестого отдела.
В троллейбусе
Встал троллейбус. Шум – как на вокзале!Кто-то за милицией сходил.– Что случилось?– Жулика поймали!Трешницу, мерзавец, утащил!..
– Слишком к ним уж много снисхожденья! –Женщина воскликнула в сердцах.А мужчина в роговых очкахДаже закурил от возмущенья.
Жулик пойман. И уже давноКатится троллейбус по предместью.А внутри клокочут все равноИ бурлят, как крепкое вино,Люди с незапятнанною честью.
Жулик – дрянь. И мы, ему желаяСтрогого и крепкого суда,Все же сами что-то упускаем,Ибо слово «совесть» понимаемКак-то странновато иногда.
Если б вдруг грабителем был названТот мужчина в роговых очках,Он, наверно, за такую фразуВас мгновенно обратил бы в прах!
А ведь сам у друга одолжилКак-то деньги, мило и культурно.И отнюдь устроился недурно:Взять-то взял, а возвратить «забыл».
Вор, стянувший трешницу сейчас,Негодяй отныне и навек.А урвавший больше в десять раз –«Честный» и «приличный» человек!
Так уж, видно, издавна считается,Только, если честно говорить,Между «не отдать» и «утащить»Разницы большой не получается.
Впрочем, дело не в одних рублях,Не в одном стяжательстве, конечно.А в других, «не денежных» делахТак ли мы порою безупречны?
Женщина, что жулика кляла,Том стихов из сумочки достала.Как она его приобрела?Да когда-то у друзей взялаИ, как говорится, «зачитала»…
Если тайно в магазине взятьС полки книгу – это будет кража.А у друга взять и «зачитать» –Тут неловко и сказать-то даже.
А скажи – и впрямь услышишь смех,Даже вскинет брови в изумленье:– Не вернула книгу? Вот так грех!Тоже мне, простите, преступленье!
И подите растолкуйте ей,Что тому хозяину, быть может,Книга эта важного важнейИ богатства всякого дороже.
Жулик пойман и под стражу взят.Мягко мчит троллейбус по предместью…А внутри все спорят и шумят,И бесчестность подлую бранятЛюди с «незапятнанною честью»!..
«Реалист»
Он проводил свою невесту.Простился. Обещал звонить.Не целовал ее в подъезде,Не умолял повременить.
Нет, он не тот, что в ранней юности,Когда любовь – сплошной угар.Он зрел: не молод и не стар.Ему ли делать эти глупости?
А ведь когда-то, вспомнить странно,Одной девчонке, день за днем,Писал стихи, и крал тюльпаны,И милый профиль постоянноПовсюду вырезал ножом.