И вот уже вам просто наплевать,Что «зяблик» ваш, окончив день рабочий,Такие тащит сумки, между прочим,Каких и слон не смог бы приподнять!
И почему ж душа у вас не стынетИ на себя не разбирает злость,Когда вас в дрему телевизор кинет,А «звездочка» утюг в прихожей чинитИль в кухне заколачивает гвоздь!
А матери, что дарят день-деньскойНас лаской и заботами своими…Они не согласятся на покой,Но и нельзя ж крутиться им поройПочти в каком-то тракторном режиме!
Да, никакой их труд не испугает.Все, если надо, смогут и пройдут.Но нас это навряд ли возвышает,И я без колебаний утверждаю:Есть женский труд и есть неженский труд!
Не зря же в нашем лексиконе естьСлова или понятие такое,Как «рыцарство», или «мужская честь»,Иль попросту «достоинство мужское»!
Нет, ведь не скидка женщине нужна,А наша чуткость в счастье и кручине.И если нету рыцарства в мужчине,То, значит, просто грош ему цена!
И я к мужчинам обращаю речь:Давайте будем женщину беречь!
Вечная красота
Устав от грома и чада,От всей городской тесноты,Человеку порою надоСкрыться от суеты.
И степи любя, и воды,Ты все-таки верь словам,Что лес – это «храм природы».Лес – он и вправду храм!
И нету на свете средства,Дающего больше сил.Ведь с самого малолетстваОн нас красоте учил.
С малиной, с речонкой узкой,С травами до небес,Разлапистый, русский-русский,Грибной и смолистый лес.
В июньское многоцветьеКинувшись, как в волну,Скрытый от всех на свете,Вслушайся в гул столетийИ мягкую тишину.
Взгляни, как рассвет дымится,Послушай, как синь лесовПроворней, чем кружевницыПлетут, расшивают птицыТрелями всех тонов.
Между кустов склоненныхПаук растянул антеннуИ ловит завороженноВсе голоса вселенной.
На рыжем листе букашкаСмешно себе трет живот,Шмель гудит над ромашкой,Как маленький самолет.
А в небе, чуть слышный тоже,Сиреневый хвост стеля,Летит самолет, похожийНа крохотного шмеля.
И вновь тишина такая,И снова такой покой,Что слышно, как пролетаетЛистик над головой…
Клены прямые, как свечи,Стоят перед стайкой ив,Лапы друг другу на плечиЛасково положив.
От трав, от цветов дурманныхПочудится вдруг порой,Что можешь, став великаном,Скатать, как ковер, полянуИ взять навсегда с собой.
Волшебный снегирь на веткеС чуть хитроватым взглядомВ красной тугой жилеткеСидит и колдует рядом.
И вот оживают краски,И вот уже лес смеется.За каждым кустом по сказке,И в каждом дупле – по сказке,Аукнись – и отзовется…
Как часто в часы волненийМы рвемся в водоворот,Мы ищем людских общений,Сочувствия, утешенийКак средства от всех невзгод.
А что, если взять иное:Стремление к тишине.Душе ведь надо пороюОстаться наедине!
И может, всего нужнееУйти по тропе туда,Где жаром рябина рдеетИ в терпком меду шалфеяЗвенит родником вода;
Туда, где душе и глазуОткроется мудрый мирИ где на плече у вязаВолшебный поет снегирь.
О скверном и святом
Что в сердце нашем самое святое?Навряд ли надо думать и гадать.Есть в мире слово самое простоеИ самое возвышенное – Мать!
Так почему ж большое слово это,Пусть не сегодня, а давным-давно,Но в первый раз ведь было кем-то, где-тоВ кощунственную брань обращено?
Тот пращур был и темный, и дурнойИ вряд ли даже ведал, что творил,Когда однажды взял и пригвоздилРодное слово к брани площадной.
И ведь пошло же, не осело пылью,А поднялось, как темная река.Нашлись другие. Взяли, подхватилиИ понесли сквозь годы и века…
Пусть иногда кому-то очень хочетсяХлестнуть врага словами, как бичом,И резкость на язык не только просится,А в гневе и частенько произносится,Но только мать тут все-таки при чем?
Пусть жизнь сложна, пускай порой сурова,И все же трудно попросту понять,Что слово «мат» идет от слова «мать»,Сквернейшее от самого святого!