И если мы ходим в простоте, и храним заповеди, и со слезами, терпеливо и неотступно, усердно молимся, и хорошо, как Моисей, стережем Иофоровых овец[467], то есть благие и духовные движения ума и помышления, в зное дня и холоде ночи непрестанных браней и искушений, и чрез понуждение себя и смирение приходим в сокрушение, тогда мы удостоимся боговидения и увидим Купину, божественным огнем Любви в наших сердцах горящую и неопаляемую[468]. И, приблизившись к ней умной молитвой, мы услышим Божественный глас, говорящий в таинстве духовного ведения: «Изуй сапоги [от] ног твоих»[469]. То есть сними с себя всякое своеволие и попечение этого века и всякое ребяческое мудрование и подчинись Святому Духу и Его Божественной воле, ибо место, на котором ты стоишь, — свято[470].
И когда [человек] все это с себя снимет, тогда он принимает на себя предстательство за народ, и несет казни фараону, то есть обретает рассуждение и распоряжение божественными дарованиями, и [одерживает] победу над бесами. А затем получает божественные законы. И не на каменных скрижалях, как Моисей, которые ветшают и разбиваются, но божественно начертанные Святым Духом в наших сердцах.
И не только десять заповедей, но сколько способны вместить наш ум, ведение и естество. И затем входит [человек] во внутреннейшее завесы[471].
А когда [его] осеняет божественное облако в огненном столпе любви, тогда и он становится весь огнем. Когда же он не может выдержать более, тогда Божественное действие Любви взывает к Источнику Любви и говорит посредством человеческих уст: «Кто может отлучить меня от сладкой Твоей Любви, Иисусе?»[472] И когда сильнее повеет дуновение — в теле или без тела[473], Бог знает, внутри каливы или вне ее, на воздухе, Бог знает, это знает лишь тот, кто видел [это сам,] — тогда [человек], весь став огнем от огня и изливая слезы любви, с удивлением и изумлением взывает: «Останови, сладкая Любовь, воды Твоей благодати, ибо связи членов моих расторгаются!»
И когда он это говорит, веет ветер Духа с Его чудесным и неизреченным благоуханием, и тогда замирают чувства, и невозможно никакое телесное движение. И весь плененный, связанный молчанием, он лишь удивляется богатству славы Божией, пока не уйдет Божественный мрак.
И стоит, как безумный, вне себя, словно пьяный,
И сказать ничего он не может другого.
Но тогда ни язык говорить не позволит,
Ниже ум или сердце душе и воленью,
Ибо властвует сладость Любви в это время,
Иисус, мой Спаситель и пресладостный Эрос,
И Отец, мой Создатель, со Святым Своим Духом, Троице Пресвятая во единице, Боже!
О души моей жизнь, наслаждение сердца! Просвещенье ума и Любви совершенство!
О источник Любви, о Надежда и Вера,
Научи, как навеки Тебя обрести мне?
Ей, Любовь, Иисусе, мой Спаситель пресладкий, Только это скажи мне, и иного не надо.
Чтоб всегда быть с Тобой, чтоб к стопам Твоим падать, Сладостно лобызать Твои раны и гвозди,
Постоянно рыдать с сокрушеньем сердечным, Орошать Твои ноги, как когда-то Мария,
Пусть меня разлучить не возмогут с Тобою Силы, власти, начала врага Велиара,
Или мир весь и всё, что в нем только найдется, Наслажденья и роскошь сего краткого века.
Но оттуда, где ноги Твои орошаю слезами,
Ты возьми мою душу, помести, куда хочешь,
Чтоб Тебя, мой Спаситель, мой Бог и Создатель, Видел вечно я, славил, Тебе поклонялся,
Вместе с праведных сонмом, преподобных, пророков, И святых страстотерпцев, и жен достославных,
И всех ангелов войском, сил небесных священных, Серафимов, властей, херувимов, престолов,
Вместе с Матерью сладкой, Всесвятой Приснодевой, Богородицей нашей, Госпожой всех Марией.
Аминь.
Итак, блажен, чадо мое, час, в который предстоит нам, если удостоимся, чистой предать нашу душу Господу и сорадоваться со всеми, о ком мы сказали, там, где во всех и над всеми царствует Иисус Христос, сладчайший Спаситель, Отец и Бог, Дух Возлюбленный, Святой, Благой, Мирный, Живоначальный, Животворящий, Троица Святая Нераздельная, ныне и присно и в бесконечные веки нескончаемых веков. Аминь.
ЭПИЛОГ
О чадо, непрестанно возвращайся умом и сердцем ко всему тому, что я тебе написал. И точно знай, что начало чистого Божиего пути и пришествие всех благ — это познание человеком [собственной] своей немощи.