Все существо человека повреждено грехом. Грех стал как бы второй природой человека — природой, которая непрестанно предъявляет свои порочные требования. Человек рождается с наклонностью ко всем видам греха, потому что в первородном грехе заключается семя всех страстей.
Размышляя о греховности человеческой природы, Владыка говорит: «Действует во мне грех мыслию греховною, действует ощущением греховным, ощущением сердца и ощущением тела: действует через телесные чувства, действует чрез воображение» [1799].
Грех противоестествен непорочному естеству человека, каким оно было создано, противоестествен он и естеству, обновленному Христом, но он естествен падшей человеческой природе.
До пришествия в мир Спасителя человек не имел сил противиться греху, который насильно увлекал его и властвовал над ним против его воли. Христианин в таинстве Святого Крещения освобождается от рабства греху и получает силы бороться с ним.
Обновленному человеку, «помещенному в духовном раю — Церкви», как и первому человеку, предоставлена {стр. 602} свобода. Человек может воспользоваться силами, данными ему в Крещении, вступить в борьбу со страстями и с помощью Божией победить их или произвольно поработить себя греху. Грех не истребляется в человеке после Крещения, но теряет свою силу и не может уже насильно господствовать над христианами. И после Крещения в человеческой природе добро смешано со злом. «Сердечная земля наша, — пишет святитель Игнатий, — не престает производить зло… и добру не дает произрастать одному, цельному, но всегда с примесью зла» [1800].
Чтобы не дать возможности греху возобладать в душе, каждому христианину предстоит постоянный подвиг очищения своего сердца от многих явных и тайных греховных страстей. «Страсти, пребывая в христианине, постоянно принуждают его быть на страже, постоянно вызывая его на борьбу…», — пишет Святитель.
Подвиг борьбы с грехом епископ Игнатий называл «пожизненным», потому что в любое время и в любом возрасте страсти могут восстать в человеке, и нужно быть очень внимательным к себе, чтобы не дать им возможность поработить свое сердце. Даже в глубокой старости, когда, казалось бы, тело человека становится мертвым к естественным влечениям, страсти не исчезают совершенно в человеке. «Бесстыдны страсти, — пишет Владыка, — могут восстать они и в лежащем на смертном одре. Даже на смертном одре невозможно прекратить бдительность над собой. Поверь бесстрастию тела твоего тогда, когда оно уляжется в гроб» [1801]. Только смерть освобождает человека от бдительности над собой.
Праведники и те бывают несвободны от повседневных прегрешений, следовательно, и от бдительности над собой, как свидетельствует Слово Божие: «Седмерицею падает праведник, и восстает» (Притч. 24, 16). Епископ Игнатий разъясняет, что в данном месте Священного Писания говорится о «падениях легких от немощи, называемых грехами простительными», от них праведники не были свободны, а не от тяжких смертных грехопадений.
Чтобы непрестанно стоять на страже своего сердца, нужно знать о своей греховности, нужно видеть духовным оком все множество своих пороков.
{стр. 603}
Большинство людей проводит рассеянный образ жизни и, ежедневно удовлетворяя свои страсти, даже не замечает этого. Нередко бывает, что плотский разум человека не только оправдывает порочные влечения своего сердца, но даже признает порок добродетелью.
Только Христово Евангелие открывает человеку его душевные очи и дает ему возможность познать в полной мере действительное состояние человека — его греховность и страстность. Преосвященный Игнатий свидетельствует, что только «один истинный христианин, постоянно внимающий себе, поучающийся в законе Господнем день и ночь, старающийся исполнять евангельские заповеди со всею тщательностию, может увидеть свои грехи и страсти» [1802]. Слово Божие открывает человеку его действительное греховное состояние; оно же и научает человека правильной борьбе с грехом. Только Священное Писание и творения святых Отцов во всей полноте показывают человеку его греховность, научают христианина в любых жизненных условиях быть на страже своей души и не делать послаблений своему греховному естеству. Руководствуясь же своим естественным разумом или учением плотского мудрования, невозможно преуспеть в борьбе с пороком. Одному из своих знакомых, временно проживавшему в «древнем христианском городе» — Москве, епископ Игнатий писал: «…И в таком прекрасном месте должно наблюдать за своим сердцем, при свете, который издают из себя Священное Писание и писания святых Отцов, а отнюдь не при нашем собственном свете, поврежденном падением, зараженным прелестию, или при каком-нибудь другом ложном свете».