Особенно большое значение в числе больших скорбей епископ Игнатий придавал болезням. Как уже говорилось в жизнеописании Владыки, он всю свою жизнь непрестанно болел. Терпеливо перенося многие болезни, Владыка видел в них великую милость Божию к себе. Об этом он писал своему другу: «Судьбы Божии помогают тем, которые имеют искреннее, хотя и немощное намерение спастись. Тебе известно, как рано мне были посланы болезни. {стр. 662} Вижу, что болезненность моя есть дар Божий: она обуздывает меня и, лишая временного благоденствия, привлекала ко мне вечную милость Божию» [1884].
Каждому иноку непременно в жизни встретятся скорби. По мнению Владыки, для тех иноков, которые последуют Христу, подобно верховному Апостолу Петру и первозванному Андрею, предназначен крест. Те, кто обращаются ко Христу, как разбойник, того удел — опять крест. Для первых крест — венец, для вторых лествица в небо. Крест — скорби удел всех последователей Христа.
Всем инокам Владыка напоминает: «Каковы бы ни были наши обстоятельства… — невозможно быть Христовым без креста, «еже есть, — говорится в пострижении в монашество, — готову присно быти к подъятию всякой скорби», которую Промыслитель нам попустит» [1885].
III. Мнение епископа Игнатия о видах иноческой жизни применительно к монашеству его времени
Жизнь под руководством старца. Чтобы новоначальному встать на правильный путь духовной жизни и твердо шествовать по нему, иноку необходимо вручить себя руководству опытного наставника — старца. Старческое руководство существовало во всех древних обителях. Там богопросвещенный старец, руководствуясь Святым Духом, сообщает во всем своему пасомому волю Божию. Со стороны же руководимого требуется глубокая вера в слова старца и полное послушание его воле.
Древние старцы, опытно постигнув трудный путь монашеского делания, умели пресекать греховную волю вверившихся их руководству и насаждать в сердцах своих пасомых евангельские добродетели. Под руководством старцев древние иноки за короткий срок достигали значительного совершенства.
Иноческое послушание в том виде, в каком оно существовало в среде древнего монашества, есть высокое духовное таинство. В России старчество существовало во всех древних монастырях, но с упадком христианства старчество постепенно ослабело. Возродителем его был схиархи{стр. 663}мандрит Паисий Величковский. Затем ученики его, рассеявшись по многим обителям Русской земли, постепенно вводили в них старческое руководство. Во второй половине XIX века рассадниками старчества в России были Оптина и Глинская пустыни и некоторые другие обители.
Епископ Игнатий сознавал необходимость старческого руководства в духовной жизни монашествующих. Он сам в годы прохождения послушаний в различных монастырях усердно искал руководителя, но не смог найти.
В предисловии к пятому тому Владыка писал, что он почти постоянно встречался с руководителями, «болезновавшими слепотою и самообольщением».
И Господь от юности вел его особым путем — многотрудным и многоскорбным, сделал его причастником особых духовных дарований; руководители Владыки, возможно, не имели этих даров и поэтому не могли быть его наставниками. Во времена епископа Игнатия старческое руководство уже начало процветать в Оптиной Пустыни. В 1856 году архимандрит Игнатий посетил Оптину. Обитель в то время была в самом цветущем состоянии. Он был свидетелем, как семидесятилетний иеромонах Макарий занимался духовным руководством братии и назиданием многочисленных посетителей.
Но несмотря на значительное духовное преуспеяние многочисленного братства (до двухсот человек) Оптиной обители, архимандрит Игнатий своим духовным взором заметил, что из всех оптинцев «очень немногие… обнаруживали способность сделаться врачами, руководителями других, для чего нужна и врожденная способность, и дух, выработанный истинным монашеским подвигом» [1886].
Епископ Игнатий вслед за многими святыми Отцами предупреждает иноков о том, как пагубно вверить свою душу неопытному наставнику. «Очевидно, — пишет он, — что умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волею Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник еще порабощен страстями».
Инок, который подчинился руководству неопытного старца, находящегося в плену у страстей и пороков, становится {стр. 664} со временем не на путь богоугождения, а человекоугождения и человекоугодничества. Совместить же служение Богу и человеку невозможно, ибо святой апостол Павел говорит: «У людей ли я ныне ищу благоволения или у Бога? Людям ли угождать стараюсь? Если бы я поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал. 1. 10) и «Не весте ли, яко емуже представляете себе рабы в послушание (человеку плотского мудрования или Богу), раби есть, егоже послушаете, или греха (и плотского мудрования) в смерть, или послушания в правду (Божию и во спасение)» (Рим. 6. 16).