Принимаю радостно и с любовью встречу с мужем, обладающим разумностью и силой. Ибо таким образом, возможно, не придется мне столкнуться с недостойными и считаться [профанами] человеком всецело безчестным[156].
2.1. Как же не захотеть мне уделить центральное место в душе удивительнейшему Пэонию, который – найдя философию и стратегию разделенными множеством перегородок – соединил их и возвратил [к изначальному единству], сделав явной [сейчас] родственность занятий, [очевидную] в дни древние?! 2. Ибо Италия в древности обладала такими мужами, как ученики Пифагора, которые были гармостами[157] городов; она тогда называлась Великая Эллада, и это было справедливо. Харонд и Залевк дали итальянским полисам законы, Архит и Филолай командовали армиями[158]. Величайший из астрономов Тимей управлял городом, был послом и занимался иными политическими делами – тот самый Тимей, опираясь на которого, Платон поведал нам о природе космоса. Эти люди жили девятью поколениями позже Пифагора, и они сохранили счастье Италии. 3. Не иначе обстояло дело и в элеатской школе Афин, где заботы об обучении владению оружием и словесным наукам считались равночестными. Говоря же о Зеноне [ученике Парменида], нелегко было бы сосчитать, сколько тираний он сокрушил, учредив в них здоровую полисность. И [ученик Сократа] Ксенфонт, взявший на себя командование десятью тысячами людей, изнуренных несчастьями, стоящими на шаг от гибели, повел их домой из самого сердца Персии и превозмог все препятствия. 4. Почему бы не сказать теперь и о Дионе, противоставшем монархии Дионисия, который поработил на Сицилии не только последние из эллинских полисов, но также и варваров; Дионисия, смирившего даже дух карфагенян и отогнавшего их уже от берегов Италии? Да, человек, который любил Платона и был любим им, сам вербовал наемников и отплыл на Сицилию, погрузив всё свое войско – и соратников, и наемников – на единственный купеческий корабль. И вот этими-то силами был низвергнут [могущественный] Дионисий! А случилось это потому, что Дион изменял политическую систему и восстанавливал в полисах гегемонию закона. Таким образом, у древних философия и полития возникали вместе[159] и когда вместе же и продвигались, то соответствующим оказывалось и предпринятое. 5. Но как и в случае других прекрасных и значительных вещей – а всех их без исключения испортило время, – этот двойной эйдос оказался также лишенным жизни, и разделенным в себе он дошел до потомков. Поэтому недостойно задерживаться на делах человеческих. Разве не из-за того же [губящего времени] мы лишены и других благ? Ибо худшее несчастье для полиса – обладать мощью без ума и умом без мощи [как сейчас дело и обстоит].
156
Здесь, конечно, в смысле социальной невлиятельности, лишенности веса в обществе и т.п.
157
Правителями или устроителями городов; также назывались и спартанские наместники на окулированных территориях.
158
Харонд из Катаны – один из древнегреческих законодателей. Точное время его жизни неизвестно. Согласно преданию, сообщаемому Аристотелем, он был учеником Залевка (VII в. до н.э.), жившего в Локрах (Южная Италия). Архит из Тарента (428–347 гг. до н.э.) – философ-пифагореец, математик, теоретик музыки, государственный деятель и полководец. Был современником и другом Платона. Филолай из Кротона (род. ок. 470 г. до н.э.) – крупнейший философ пифагорейской школы, современник Сократа и Демокрита.