— Чего вы сравниваете… Еланцева не девица молодая… и не красотка вовсе… — пробормотал Вадим, без всякой надобности вылез из-за стола, сунулся в шкаф, вытащил оттуда совершенно ненужный нож, повертел его в руках и швырнул в угол. — А насчет Ксении у меня есть подозрения, — сказал решительно, словно этим самым ножом отрезал. — Парень у неё как был, так и остался, только они со своими шурами-мурами затаились. Грибанов Ксению на дух не выносит, считает её пустышкой-финтифлюшкой и всё норовит выгнать. Но заступается Наталья, и он терпит.
— А почему Наталья заступается и Грибанов терпит? — удивился Аркадий Михайлович.
— Наталья считает, что в приемной должна сидеть молодая красотка, и не считает Ксению пустышкой-финтифлюшкой. А Грибанов считает, что раз Наталья хочет, значит, так тому и быть. Для него Наталья старый друг и очень доверенный человек. Поэтому и терпит. Пока терпит! Но Ксения не дура, это точно. И вполне могла прикинуть: пока этого терпежу хватает и пока она рядом вертится, неплохо бы что-нибудь придумать себе на дальнейший прокорм. Такие операции, как похищение ребенка, за два дня не соображают. К этому заранее готовятся. Вот они и приготовились. Парень вроде бы улетел, но на самом деле — на запасной аэродром сел. И Карину потом туда же посадил. Ксения, конечно, с мозгами, но вряд ли ей пришло в голову, что мы о каком-то бывшем хахале вспомним.
— Допустим, она могла порыться в папках Грибанова и найти план помещений Феклистова, — согласился Аркадий Михайлович. — А как она могла узнать, что Лидия Сергеевна в салон собирается? И как её подельники могли отследить, когда именно девочку похищать?
— Вопросы на засыпку, — согласился, в свою очередь, Вадим. — Хотя версии могут быть разные. Что касается похищения, то тут вообще всякие варианты были возможны, вплоть до того, чтобы ворваться в примерочную, и всё. С туалетом им просто повезло. А вот насчет времени посещения салона… Лидия говорит, дескать, никому особо не рассказывала, но что значит — никому? Она это точно помнит? Вовсе нет. Лидия в главном офисе регулярно появляется, могла с кем-то посоветоваться насчет Феклистова, что-то конкретное сказать, а Ксения случайно или неслучайно услышала, и тут же поняла: есть хороший шанс.
— А уборщица со своим племянником? — напомнил Казик.
— Уборщица вообще-то лет десять в компании работает. Она, правда, с техникумовским образованием, но тётка простая, и уж ей-то точно подобная операция не по мозгам.
— Мог кто-то другой придумать.
— Мог. Но я же говорю: она в компании лет десять. Совершенно свой человек. И компания для неё почти своя. Муж водителем у нас на стройке работает. Дочка — продавщица в ювелирном магазине Лидии. А племянник, тот самый, — один из охранников в доме Грибанова. Сегодня у него как раз выходной, дома сидит, а мои ребята за ним приглядывают. Как и за бывшим… кавалером, — хмыкнул Борисевич, — который почему-то в разгар рабочего дня в квартире залег.
— Кстати, — вдруг заинтересовался Казик. — На той фотографии в журнале я рассмотрел Александра Дмитриевича, вас, Лидию Сергеевну с Кариной, а Екатерину Иннокентьевну там почти не видно. У вас случайно нет её фотографии?
— Зачем вам её фотография? — искренне удивился Борисевич.
— Исключительно для любопытства, — тоже искренне ответил Аркадий Михайлович.
— Есть, — пожал плечами Вадим и вышел из кухни. Появился через минуту и положил на стол фотографию в тонкой рамочке, явно хранившуюся в каком-нибудь ящике стола, потому что к ней прилепился клочок бумаги. — Вот, семейство мне на сорокалетие вручило с дарственной надписью. — Он ткнул пальцем в угол, где красивым почерком было начертано "Дорогому Вадиму от семьи Грибановых". — Надо бы на стенку повесить, да не люблю я фотографии на стенках.
Аркадий Михайлович скользнул глазами по надписи и уставился на очень немолодое, но весьма привлекательное лицо Екатерины Иннокентьевны.
— Значит, это и есть мама Александра Дмитриевича?
— А что вас так заинтересовало? — слегка насторожился Борисевич.
— Не поймите меня превратно и, бога ради, не задавайте пока лишних вопросов, у меня, поверьте, нет никаких пока ответов, но сделайте милость, расскажите мне поподробнее об этой семье. У меня возникли кое-какие, правда, совершенно туманные соображения, кто бы мог столь сильно хотеть семейству Грибановых навредить.
ГЛАВА 30
В первый момент Вадим даже растерялся. Сто лет с ним такого не случалось, и вдруг нате.
— То есть вы вот сейчас встанете и уйдете? Молчком? — переспросил он.