— Господи! — воскликнула из своего угла Лидия Сергеевна. — Вы знаете, что с нашей девочкой?!
— Знаем, знаем, с ней ничего страшного, уже сегодня вечером она будет дома, — поспешно успокоил Казик и для пущей убедительности улыбнулся. — Но разве вы не хотите знать, кто организовал похищение вашей дочери?
Улыбка стала еще шире, а вслед за ней расширились глаза Лидии Сергеевны.
— Хотим, — прошептала она завороженно. — Но сначала надо вернуть Карину…
— Нет, сначала позвольте мне, человеку…
— Не тяните резину! — вновь оборвал Грибанов.
— Хорошо, хорошо. Мы с Вадимом Юрьевичем ничего тянуть не будем, но мы непременно должны начать с самого начала, иначе многое останется непонятным и тогда…
— Говорите, — кивнул Борисевич, осторожно, неким "внутренним зрением" фиксируя, как напряглись лица Грибановых — причем всех троих. Хотя одно лицо — особенно. Но это заметил только он. И, может быть, Казик. Но лишь потому, что они знали и теперь должны были доказать, что знают всё верно.
Вот именно — доказать!
— Давайте оглянемся на насколько дней назад, — предложил Аркадий Михайлович таким тоном, словно предлагал вспомнить недавний пикник. — А именно на тот день, когда была похищена Карина. Вы, Лидия Сергеевна, пришли в салон Феклистова вместе с дочерью, опоздав на полчаса.
— И мы столкнулись с этим… помощником Лагутина.
— Да-да, вы столкнулись с Антоном Федоровичем Ряшенцевым, который, кстати, пришёл в заранее назначенный ему час, о чем есть запись в журнале регистрации. А вот о вас, Лидия Сергеевна, записи не было, поскольку вы договаривались не через администратора, а непосредственно с самим Феклистовым. Вениамин же… ну что взять с творческого человека! Всякого рода "бухгалтерия" — это не его отличительная черта, он не внёс вас в журнал регистрации. Так вот вы пришли с опозданием на полчаса, и вас, а не Ряшенцева, провели в главную примерочную, которая одновременно служит Феклистову кабинетом. Потом вам предложили напитки, и Карина выбрала сок, затем этот сок пролился прямо на кофточку…
— Мы всё это знаем почти наизусть, — сухо заметила Екатерина Иннокентьевна. — Именно в туалете на Кари-шу напали… и ещё на эту женщину, директора салона…
— Совершенно верно! И когда Вадим Юрьевич со своими коллегами начал во всём этом разбираться, то, естественно, подозрение пало на сотрудников салона. Вернее, даже не на всех сотрудников, а конкретно на Еланцеву и Феклистова. Ведь только они — подчеркиваю, только они! — знали о предстоящем визите. Именно они, воспользовавшись служебной дверью, где нет охранника, могли провести похитителей в помещение и спрятать в подсобке. Именно они могли подстроить весь этот инцидент с соком и дальнейший поход в туалет. Наконец, именно они могли дать знать похитителям, когда действовать, причем обеспечив для самой Маргариты Викторовны замечательное алиби. Логично?
— А разве нет? — спросила Лидия Сергеевна.
— Да, но не совсем, — заметил Казик. — Потому что у Вадима Юрьевича, — он кивнул в сторону Борисевича, намеренно выдвигая его на первый план, — возникли совершенно справедливые вопросы. Допустим, это Еланцева подтолкнула поднос с соком. Но где гарантия, что сок обязательно пролился бы на кофточку Карины? Далее, Еланцева предложила Карине отнести кофточку сотрудницам салона, чтобы те привели её в порядок. Она ведь не предлагала вашей дочери пройти в туалет?
— Я не помню. — Лидия Сергеевна растерянно пожала плечами.
— А мы знаем точно: не предлагала.
— Но это могла быть просто игра. Потом эта Еланцева сказала бы, что на месте нет нужного человека, и сама бы вызвалась помочь, и увела бы Каришу… и опять у неё было бы алиби…
— Вполне возможный поворот. Но только до этого поворота Маргарита Викторовна не дошла, потому что Карина сама пожелала отправиться в туалет.
— Они могли похитить её не в туалете, а в примерочной, или еще где-нибудь там же, в салоне. — Екатерина Иннокентьевна отлепилась от своего угла и придвинулась поближе к невестке. — Но вы, Вадим, — она проницательно глянула на Борисевича, — кажется, очень быстро перестали подозревать Еланцеву. На вас, кажется, очень подействовало, что она решила нанять вас для расследования. Хотя это тоже могла быть просто игра.
— Не могла. — Этот проницательный взгляд и эти явные намеки Борисевичу не понравились. — Еланцева не знала, что я работаю на вашу семью. Еланцева меня знала как человека, который спас её от хулиганов. Но в данном случае это не имеет значения. Я должен был с ней познакомиться по поручению Александра Дмитриевича, и я с ней познакомился.