В следующие выходные Ломакс вместе с псом слонялся по дому — оба думали о женщинах. Наконец настало время отправиться в гости. Едва они приехали, Джулия тут же принялась ласкать собаку. Она уселась на коврик и начала гладить Депьюти, который со счастливым видом повалился на землю, подставив живот. Полуприкрыв глаза, пес болтал в воздухе лапами. Ломакс смотрел на него с завистью. Когда Джулия перестала чесать псу брюхо, Ломакс попытался привлечь ее внимание, но собака продолжала тыкаться в Джулию носом, пока та, довольно хихикая, не потрепала его за ушами.
— Ну-ну, идем, — отрывисто проговорил Ломакс.
Депьюти отправлялся на прогулку вместе с ними.
— Зря вы не надели ботинки.
На Джулии были тонкие кремовые брючки, шелестевшие при каждом движении, и туфли все того же кремового цвета.
— У меня никогда не было ботинок.
Джулия поцеловала пса в нос. Длинным языком собака лизнула ее щеку, и Джулия взвизгнула, отталкивая Депьюти ногой.
Ломакс совсем измучился.
— Уверен, у вас есть ботинки. Я видел их в чулане, когда возился с дверью.
Джулия подняла глаза, и выражение ее лица напомнило Ломаксу о том, что в этом доме недавно кто-то умер. Ботинки принадлежали тому, кто ушел. Как он мог забыть хотя бы на мгновение о призраках, что обитали здесь? Ломакс стоял рядом со свадебной фотографией, с которой, не мигая, смотрели на него мертвые родственники Джулии.
— Эти ботинки мне не подойдут, — сказала Джулия. — Пойду поищу что-нибудь другое.
Пес поплелся вслед за ней, язык болтался из стороны в сторону.
Ломакс внимательно рассматривал фотографию. Он пытался понять, каким человеком был муж Джулии, но так и не пришел ни к какому выводу. Льюис казался привлекательным. Резкие черты. Седые волосы тщательно подстрижены, кожа слегка загорела. Трудно определить возраст — Ломакс предположил, что Льюису было, вероятно, где-то между сорока пятью и шестьюдесятью. Муж Джулии улыбался. Возможно, всего лишь дежурная улыбка перед камерой. Ломакс не представлял себе, что Льюис мог разговаривать, спать — все, что угодно, а не только улыбаться.
Он осторожно поставил фотографию на место.
— Готовы? — спросила Джулия.
Она стояла в проеме двери рядом с собакой, пес любовно терся носом о ее колено.
— Как вы познакомились с Льюисом? — спросил Ломакс уже в машине.
— Через отца. Льюис был его адвокатом, они вместе играли в гольф. В действительности я познакомилась с ним, когда мне было четырнадцать и отец взял меня с собой — я хотела научиться управлять машинкой, на которой ездят по полю для гольфа. После этого я видела Льюиса еще несколько раз. Снова мы встретились на похоронах отца.
— Сколько вам тогда было?
— Когда умер отец? Восемнадцать.
— Вашему отцу это понравилось бы? Если бы он мог узнать?
— Узнать — что?
— Что вы вышли замуж за Льюиса.
Джулия про себя повторила вопрос, пытаясь ухватить суть.
— Понравилось бы отцу, если бы он узнал, что я?.. Наверное. По крайней мере он бы захотел, чтобы кто-нибудь заботился обо мне.
Когда они остановились, Ломакс настоял на том, чтобы не спускать собаку с поводка. Пес изобразил презрение, Джулия взмолилась, однако Ломакс остался непреклонным.
— Ну, пожалуйста…
Джулия обнимала собаку, снизу вверх глядя на Ломакса своими большими глазами. Рот ее был полуоткрыт, едва заметно шевелились губы. Джинсы Ломакса вдруг стали тесными. Ему почудилось, будто Джулия бросила короткий взгляд вниз — такой мимолетный, что, возможно, ему просто показалось.
— Если мы отпустим его прямо здесь, он начнет гоняться за женщинами. Подождем пару минут.
Вначале им встречались люди — семьи на пешей прогулке, группы подростков. Казалось, все устремились вниз по склону горы — люди, собаки, вода в горных ручейках. У развилки Ломакс свернул налево, и тропа стала более тенистой и спокойной. Она постепенно поднималась, петляя между скалами и деревьями, и чем выше забирались Ломакс и Джулия, тем меньше людей встречалось на их пути, пока наконец последний любитель пеших прогулок не пропал из виду. Ломакс спустил собаку с поводка. Ни Джулия, ни пес этого не заметили.