Директор пролистал страницы лежащей на столе записной книжки и поднял глаза.
— Хочу заметить, что доктор Ломакс нанес визит в банк данных, не будучи туда допущенным.
— Профессор сам дал мне ключ, — попытался защититься Ломакс.
— Понятно, — сказал Драйвер неприятным голосом. — Понятно. Что ж, интересное получается положение. — Он откинулся в кресле и посмотрел на небо через стеклянную крышу кабинета, соединив подушечки пальцев. — Двое имеют доступ к данным. Оба в разной степени допускают ситуацию, что данные могут быть фальсифицированы, и каждый подозревает другого.
— Что? — сказал Ломакс.
— Вы подозреваете профессора. Я достаточно давно знаю Энтони, чтобы утверждать, даже если он не сказал еще ни слова, что он подозревает вас.
Ломакс уставился на Берлинза:
— Что?
На лице Берлинза ничего не отражалось.
— Это безумие! — вскричал Ломакс.
— Не кричите, пожалуйста, доктор Ломакс. Энтони, некто пришел к вам сегодня и сказал, что доктор Ломакс считает информацию, полученную в обсерватории, сфальсифицированной. Вы это понимаете? — спросил Драйвер Берлинза.
— Э-э… да, — ответил Берлинз.
— Еще бы вы этого не понимали, черт подери! — крикнул Ломакс.
— Вы ведете себя, — нахмурился Драйвер, — в высшей степени непрофессионально. Не слишком хороший признак.
Ломаксу с трудом удалось заставить себя замолчать.
— Я уже решил, что делать, — сказал Берлинз. — Я не буду отвечать ни на какие обвинения, не буду выдвигать никаких обвинений. Я предоставляю это вам, Диксон. Я прошу вас расследовать дело и сделать собственные выводы.
В улыбке Диксона Драйвера, адресованной Ломаксу, содержался упрек.
— Поведение Энтони должно стать для вас примером. Он не разбрасывается обвинениями, не говоря уже об обвинениях, выдвигаемых против конкретных людей. Вы еще молоды, доктор Ломакс, и вам есть чему поучиться у профессора.
— Я уже многому у него научился и надеюсь научиться еще. Вы не представляете себе, как тяжело подозревать человека, к которому я испытываю такую личную приязнь и профессиональное уважение, — горячо вступил Ломакс.
— Эта приязнь и уважение взаимны, Ломакс. Вы не представляете себе, как тяжко мне быть объектом ваших подозрений, — промолвил Берлинз, впервые за долгое время взглянув на Ломакса.
— Что ж, хорошо. Мне приятно слышать это, джентльмены, однако в сложившихся обстоятельствах вы не можете продолжать совместную работу.
Ломакс недоверчиво посмотрел на Драйвера. Директор снова принялся поправлять галстук-бабочку.
— Я считаю, вам следует взять творческий отпуск, пока проблема не разрешится. Вас это устраивает, Энтони?
Мгновение Берлинз казался ошеломленным. Драйвер поочередно переводил глаза от Берлинза к Ломаксу и обратно, отмечая их потрясение.
— Ничего в Ядре Девять не случится до тех пор, пока вы оба — предположим, что оба — не вернетесь обратно. Конечно, все зависит от результатов расследования. Не смотрите на меня так трагично. Ваши галактики никуда не денутся до сентября. Возможно, если мы завершим расследование, вы вернетесь и раньше, хотя это вряд ли случится, пока ваш участок неба не виден. Энтони, что скажете?
Берлинз не двинулся с места.
— Всего лишь долгий летний отпуск. Вам самим понравится. Я даже готов расщедриться — вы оба будете получать половину жалованья.
Ломакс чувствовал, что лицо его утратило краски. Гнев ушел, уступив место вялости во всем теле. Он посмотрел на Берлинза, тот уставился в пол. Казалось, за сегодняшний день профессор успел еще постареть. Он обмяк, плечи опустились.
— Когда мы должны покинуть обсерваторию? — спросил Ломакс.
— Как можно скорее. Если будете оставаться здесь, подыскивая себе сторонников, все это выльется в скандал, которого мне хотелось бы избежать.
— Например… сегодня?
— Да, сегодня. Я поговорю с Эйлин. Надеюсь, что вы не станете обсуждать происходящее с коллегами.
— Все это так трудно объяснить… — начал было Ломакс, но Драйвер махнул рукой, отпуская их.
Ломакс думал, что Берлинз что-нибудь скажет. Профессор некоторое время молчал. Потом произнес:
— Пришло время научить внука ловить рыбу.
— Вот именно, Энтони. Вы превосходно проведете лето, — заверил его Драйвер.
— Сара уже давно пилит меня, заставляя взять отпуск… Я не очень умею отдыхать, но кто знает…
Ломакс не стал дожидаться окончания фразы. Он поднялся, не понимая, куда теперь идти, пожал руку Драйверу, а затем машинально Берлинзу.