— Вас беспокоит, что здесь налицо конфликт интересов.
— Нечто подобное приходило мне в голову.
— Я так и думала.
Ломакс заметил:
— Это приходило мне в голову, но я не верил в то, что вы способны на такое.
Френсис улыбнулась, но тут же парировала:
— Значит, без всяких доказательств вы выносите мне вердикт: невиновна. И хотите, чтобы я относилась к вам серьезно, если тот же вердикт вы выносите Джулии и уверяете, что собираетесь доказать это?
— А разве вину нужно доказывать? Разве невиновность не предполагается изначально?
Ломакс тоже улыбнулся. Он знал, что нравится Френсис и ей по душе эта игра и что в конце концов она позволит ему участвовать в расследовании.
— Ну что ж, — согласилась Френсис, — раз уж так вышло, вы не пожалеете, что доверились мне. Я никогда не поставлю интересы фирмы выше интересов клиента. Я должна посоветоваться по вопросу этичности нашей позиции. Здесь все на грани. Однако директора нашей фирмы считают, что раз убит один из основных партнеров, то мы должны вмешаться в расследование его дела.
— Это дело Джулии, — сказал Ломакс.
— Откуда, — спросила Френсис после паузы, — откуда у вас столько свободного времени, чтобы помогать нам?
Ломакс рассказал ей о своих подозрениях, обвинениях и своем изгнании из обсерватории. Френсис напряженно слушала. В конце она кивнула, но никак не прокомментировала его рассказ.
— Хорошо, — сказала она. — Наверное, мы найдем для вас работу. Только не ожидайте, что к вам станут относиться иначе, чем к двадцатидвухлетнему практиканту, который вертится тут на побегушках. В этой работе нет ничего волнующего. Нудные телефонные звонки, люди, которые ничего не знают и не стремятся помочь, уйма бумаг — короче, рутина. Обсерватория предложила вам хотя бы половинный оклад или что-нибудь в этом роде?
— Угу.
— Замечательно, потому что мы не сможем заплатить вам ни цента.
Ломакс добродушно усмехнулся.
— И хотя время от времени, например, если вы будете опрашивать кого-нибудь особенно отталкивающего, ваш внешний вид может помочь, но в большинстве случаев вы просто не можете выглядеть так, как сейчас.
Улыбка Ломакса слегка спала.
— И как я должен выглядеть? Как Курт?
Френсис смотрела на него, не мигая.
— Вы хотите сказать, что я должен надеть… костюм?
— Да, купите себе один. Замечательно, что сегодня вы побрились. А как насчет того, чтобы делать это ежедневно?
— О Господи!
— Это не противоречит вашим убеждениям, доктор Ломакс?
— Нет.
— Сможете завтра прийти сюда в восемь тридцать?
— Да.
— Хорошо, тогда и посмотрим на вас.
— В этом… костюме, который я куплю.
— В вашем новом костюме. А сейчас я должна вернуться домой к дочери. — Френсис повернула рамку с двойной фотографией на столе. — Это Мэри, — сказала она.
Мэри широко улыбалась крохотными зубками. Она сжимала игрушку — пушистого котенка. У девочки были рыжие волосы.
— Ей около года?
— Почти. Будет тридцатого мая.
— Прелестно, — сказал Ломакс, и Френсис улыбнулась.
Другая фотография изображала Френсис с мужем и двумя маленькими детьми. Фотография была сделана на зимнем пляже, семья закутана в разноцветные зимние одежды. Френсис, в джинсах, с развевающимися по ветру волосами, невозможно было узнать. Муж ее удивил Ломакса. Он был на пару дюймов ниже жены, лыс и толст. Маленький мальчик прыгал, держа его за руку. Младший ребенок сидел на плече Френсис и на плече ее мужа.
Ломакс взглянул на Френсис — на ее лице застыла нежная улыбка.
Он вел машину уже пятьдесят минут, когда наконец понял, почему ему так грустно. Ломаксу захотелось увидеть Кэндис и детей. Сейчас, немедленно. Однако сегодня был четверг. По четвергам Кэндис, Роберт и дети всегда выходили из дома. Они обедали в городе, а затем шли в кино или, реже, в театр. Однажды они проделали путь до Сан-Франциско, чтобы посмотреть знаменитую европейскую балетную труппу. Кэндис считала, что такие совместные выходы укрепляют семью.
Ломакс направился в торговый центр и купил костюм. Продавец так же, как и Ломакс, сомневался в том, что он ему вообще нужен. Покупка костюма оказалась неприятным испытанием. Ломакс подозревал, что костюм ему мал.
— Я купил костюм, — сообщил он Джулии, позвонив ей, как только приехал домой.
Она воскликнула:
— Ты купил костюм, Ломакс! В торговом центре?
Ломакс был уверен, что слышит в трубке мужской голос.
— Кто там?
— Курт. Он говорит, что нельзя купить хороший костюм в торговом центре.