Представление это оставлено Синодом без последствий.
Осенью 1859 года место ректора Германа, переведенного в Самару на ту же должность, в Ставропольской семинарии занял архимандрит Епифаний Избитский, из дворян Киевской губернии, римско — католического исповедания. Окончив курс наук в Киевском университете, он поступил было на службу учителем, но потом решился переменить вовсе и служебное поприще и веру. Он прибыл в Москву, под покровительством митрополита Филарета, принял Православие и монашество, поступил в Московскую Духовную академию, где кончил курс наук магистром и вступил в духовно — учебную деятельность. Первое время своего пребывания на должности он показывал большую деятельность по должности своей и под водительством епископа был введен в лучшие отношения с местными властями гражданского ведомства, которые в уважение к просьбам епископа содействовали ему приисканием новых помещений для семинарии. Наем таковых состоялся на двенадцать лет, на выгоднейших для семинарии против прежних условиях: наняты были два дома, из которых один купца Крутицкого, лучший и обширнейший дом в городе, примыкал бок о бок к восточной стороне дачи епископской при Андреевской архиерейского дома церкви, а другой — асессора Казенной палаты чиновника Щедрина через улицу, напротив этой же церкви. В последнем сделаны были значительные пристройки, по указаниям требований специального размещения семинарского института.
В декабре 1859 года, по покорении Восточного Кавказа и взятии в плен Шамиля, наместник Кавказский князь Барятинский проезжал в Петербург через Ставрополь, где преосвященный Игнатий встретил его в соборном храме и на другой день представлялся ему в его помещении в доме начальника губернии. Наместник же в то же утро навестил его в его вновь выстроенном на пожертвования скромном доме епископа. В это свидание епископ имел случай лично объяснить князю Барятинскому положение Кавказской кафедры и по этому делу подал ему памятную записку, при этом свидании князь наместник выразил епископу живейшее желание его и стремление к распространению христианства между горцами и о намерении его с этой целью устроить в Тифлисе миссионерство.
В извлечениях из годового отчета епископа за 1858 год, при описании им Успенской церкви города Моздока, мы заметили чудотворную икону Иверской Божией Матери, вынесенную горцами из Карталинских ущелий в 1793 году, сделавшуюся предметом благоговейного почитания не только православных христиан горцев, но и самих магометан.
Ветхость и теснота наскоро выстроенного для принятия иконы храма, вместе с торжеством оружия российского в этом крае Кавказа, с падением Ведени и пленом Шамиля и вместе мысль князя Барятинского о распространении христианства православного среди племен горских, подвигнули преосвященного на мысль содействовать проповеди слова Божия через посредство чудотворной иконы — апостола, сильного верой, которая утвердилась к ней между горцами непоколебимо. Он замыслил начать дело тем, чтобы воздвигнуть храм, по обширности соответственный многолюдству народного стечения к иконе и по убранству — тому высокому чувству благоговения, с которым прибегают к ней молящиеся. Об этой иконе он составил записку, которую препроводил к начальнику губернии, прося его стать во главе начинания о постройке этой церкви приводимым здесь отношением.[222]
«Ваше превосходительство, милостивый государь!
В городе Моздоке в Успенской церкви имеется чудотворная икона Иверской Божией Матери. Икона не только уважается православным населением Кавказа, не только привлекает богомольцев из соседних русских губерний и земли Войска Донского, но и в горских народах громка и славна она чудесами своими.
Деревянная церковь, в которой помещается икона, очень тесна и уже ветха. По этой причине давно предположено выстроить каменный храм. Разные обстоятельства затрудняли приведение этого намерения в исполнение. Но эти затруднения миновали.
Между тем счастливейшее событие на Кавказе — покорение всех горских народов Левого крыла, единодушно признавших себя подданными православного царя, равно как и незадолго до того объявленная мне Святейшим Синодом благословенная воля царя о том, чтоб принимаемо было всевозможное старание о доставлении святого христианского верования иноплеменникам, погруженным в идолопоклонство или верующим в нелепые учения и басни исламизма, открывают обширное поприще для новых, весьма верных соображений. К величайшему утешению моему, 14–го сего декабря я лично услышал из уст фельдмаршала, князя Александра Ивановича Барятинского, что его сиятельство принимает живейшее участие в распространении христианства между горцами. При таких обстоятельствах действие чудотворной иконы на горцев, и ныне сильное, может несравненно более усилиться — повести к самым благоприятным результатам.
222
Отношение свт. Игнатия к начальнику губернии [П. А. Брянчанинову] о постройке каменной церкви в г. Моздоке для иконы Иверской Божией Матери (от 1 янв. 1860 г. № 1). Там же. С. 563–564.