Выбрать главу

Приведенное нами в весьма сокращенном виде место из сочинений Афанасия Великого есть единственное в сочинениях этого отца, в котором духи описываются так отчетливо. Весьма, весьма немногие из отцов, и то из аскетических отцов, взошли в подробное объяснение духов и души. Первое место между этими объяснениями занимает объяснение Макария Великого. Оно имеет для аскетов величайшую важность и по необыкновенному обилию благодатных даров, которыми был преисполнен этот угодник Божий, полную достоверность. Он был отцом отцов, наставником святых и преподобных.

Обратимся к рецензии. Основавшись так правильно на Св. Писании, сославшись так удачно на св. отцов, столпов Церкви, уклонившись так благовидно от цитат, спрятав так искусно великого отца Иоанна Дамаскина в едва заметную выноску, оклеветав его, священник с торжеством победителя, держа в деснице неумолимую секиру правосудной, умнейшей, запасшейся всеми нужными познаниями цензуры, судит уже преподобного Макария Великого как обвиненного и уличенного, поставляет на суде своем вопрос: „Как же св. Макарий Великий мог усвоить себе образ мыслей, столько не согласный с понятиями величайших отцов христианства“ (с. 32)? Вопрос этот решается священником так: „Он мог найти убеждение в телесности души и духов, столько распространенным между скитскою братиею, что и сам усвоил его“, — и пр. (с. 33).

Мы, с своей стороны, находим нужным, во — первых, заметить, что при путешествии Макария Великого в скитскую пустыню она была необитаема иноками, что он жил в ней отшельником, что впоследствии пустыня эта населилась приходившими к нему и предававшими себя его руководству аскетами, а не такими личностями, которые бы способны были руководствовать его. Его называли земным Богом, до такого он достиг совершенства. Чудотворцы находились в безусловном повиновении у него. Находим нужным, во — вторых, спросить самого Макария Великого, откуда он заимствовал учение о духах и душе? „От Святого Духа“, — отвечает Великий Макарий. „Редкие, — говорит он, — даже из святых сподобляются этого опытного и вместе благодатного познания. Оно достояние самых совершенных христиан“ (Беседа 7). Подлинные слова Макария святого помещены в „Слове о смерти“. Божественною благодатию отцам было открыто то, к чему чрез пятнадцать веков пришла и наука.

Полемику против вещественности духов, им свойственной, полемику, которую священник признает основанною на Св. Писании и на св. отцах, он навершает сообщением сведения, которому усиливается придать величайшую важность сведения, скрывавшегося доселе в неизвестности. Скрывалось оно в неизвестности не от кого — либо — от всей Православной Церкви. Он говорит: „Наконец, Церковь, находя это мнение неосновательным, на Седьмом Вселенском Соборе, Втором Никейском, в четвертом заседании, провозгласила невещественность ангелов и души“ (с. 33).

Где помещено это определение Седьмого Вселенского Собора и в таком ли характере, в каком выдает священник? Его нет в канонах Седьмого Вселенского Собора, его нет в полном собрании правил вселенских и поместных соборов и святых отцов, правил, которыми руководствуется Восточная Церковь и которые изданы от Святейшего Синода.[252] Его нет в описании деяний собора в церковной истории преосвященного Иннокентия[253], его нет в церковной истории Флери[254], в которой четвертое заседание описано очень подробно. Флери делает следующее замечание в главе об этом заседании: „Кажется, что в значительном числе епископов, присутствовавших на соборе, не было ни одного достаточно опытного в критике, потому что собором было принято много подложных сочинений. Это не имеет никакого влияния на определение собора, потому что оно достаточно утверждено на сочинениях истинных“ (т. 3, кн. 44, гл. 32). Предметом собора было восстановление почитания икон, каноны собора относятся единственно до благочиния церковного.

Где же почерпнул священник сообщаемое им сведение? У иностранного и инославного писателя Лаббея в деяниях собора, вероятно, на латинском языке. Если так, то сведение, голословно высказанное, не имеет для нас никакого веса. Для веса, особенно для веса, который придается священником, необходимо, чтоб сведение было изложено отчетливо, подробно, верно. Неужели собор отверг учение преподобного Макария Великого, преподобного Кассиана Римлянина, святого Иоанна Дамаскина? Неужели собор нашел, как нашел священник, что эти святые отцы противоречат прочим святым отцам? Неужели собор сделал извлечение из этих отцов, как делалось на всех соборах и как сделано на этом соборе в отношении к почитанию икон: сличил учение одних отцов с учением других, сличил учение с учением и на основании этого сличения дал постановление, которым разрешается седмивековое церковное недоумение? Неужели это важнейшее постановление, если б оно состоялось, пребыло неизвестным в России? Если б оно точно существовало, то „Богословие“, в котором помещено учение о духах св. Иоанна Дамаскина, названное, вообще, учением отцов, никак бы не было принято в всеобщее учебное руководство и Российскою и Греческою Церковию. Тут кроется подлог. Если сказано было что о бесплотности духов, то сказано так, как исповедовалось всегда в Церкви. Напротив того, книга святого Иоанна Дамаскина „Точное изложение Православной веры“[255] напечатана по определению Святейшего Синода.

вернуться

252

Книга правил св. апостол, св. соборов вселенских и поместных и св. отец. СПб., 1839. На церк. — слав. яз. Др. изд.: СПб., 1843; М., 1862; 1866; 1893; 1992.

вернуться

253

Иннокентий (Смирнов И. Д.). Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII века в пользу духовного юношества. Отд. 1–2. СПб., 1817. Др. изд.: СПб., 1820–1821; 1823; 1834; 1838; 1842; 1849; 1857.

вернуться

254

FleuryC. Histoire du christianisme (connue sous le nom d’ ecclesiastique). Vol. 1–6. Paris, 1836–1837.

вернуться

255

Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры: Пер. с греч. М., 1844. Др. изд.: М., 1855; СПб., 1894; Ростов н/Д., 1992.