Наверное, у агентов ФБР, как у матросов, были девушки во всех портах, предположила она.
Мысль об этом была настолько мучительной, что Молли закрыла глаза, пытаясь прогнать подступившие слезы. Она не станет плакать из-за него. Она отказывалась плакать. Это было глупо, бесполезно и к тому же не приносило облегчения. Сделав еще один глубокий вдох, она развернулась и пошла домой.
41
Было уже за полночь. Чья-то тень метнулась через двор к дому. Он крался осторожно, зная, что малейший шум вспугнет собаку, и это разрушит его планы.
Собака спала внизу, на кухне. Предыдущие визиты – опытные испытания, если хотите, – показали, что сон у ночного сторожа крепкий.
Как и у детей, что спали наверху.
Он был взволнован. Нет, правильнее было бы сказать, он ликовал в предвкушении. Азарт охотника был несравним ни с каким наркотиком. Благодаря лошадям в последние несколько месяцев он получал это наслаждение в больших дозах. Сегодня ему предстояло испытать пик ощущений. Он так долго мечтал об этом, так тщательно планировал и выбрал сегодняшнюю ночь.
Все было готово. Он похлопал себя по карману, проверяя, на месте ли хлороформ. Ну, конечно же, он ничего не забыл. Он был внимателен и предусмотрителен, всегда. Надеялся на удачу и в этот раз.
В каком-то смысле сегодня все было, как всегда. А иначе и быть не могло. Сегодня была годовщина его первой вылазки на эту охоту. Тринадцатая, если быть точным.
Он специально выбрал такой день.
Над головой висел золотистый шар луны – немой свидетельницы его деяний. Все, как в первый раз. Она казалась неимоверно большой, такой она бывает только раз в году.
Ее называли Луной Охотника.
И это тоже казалось символичным, потому что он-то и был охотником.
42
Смерть Говарда Лоуренса до сих пор не давала Уиллу покоя. Это был «висяк», а он не любил «висяков». Они были вызовом его профессионализму.
Хотя всем остальным очень хотелось трактовать смерть Лоуренса именно как самоубийство.
Интуиция подсказывала ему, что они ошибаются.
И не то чтобы это что-то меняло. Вовсе нет. Самоубийство или убийство – неважно, Лоуренс был все равно мертв. Расследование убийств являлось прерогативой местных полицейских. Но не федеральных агентов.
Он ввел в компьютер кодовый сигнал. Экран загорелся зеленым, потом по нему поползли строчки информации. Вся информация, которую он накопил в ходе расследования дела «Скачки» – такой код был присвоен операции, – была только что передана через «модем» в лексингтонское бюро. Там уже займутся арестами, обвинениями и прочим. Его работа была выполнена.
– Хочешь пойти выпить, Уилл?
Дейв Хэллум заглянул в дверь кабинета Уилла. Худой и лысый, Хэллум напоминал Уиллу борзую собаку. Сегодня даже его костюм был серым.
– Не сегодня, спасибо.
Вопрос Хэллума напомнил Уиллу о том, что уже половина шестого. Пора домой. Домой… а к чему? С отъездом Кевина дом опустел. Он мог бы, конечно, заказать по телефону пиццу, съесть ее перед телевизором.
Уилл остановил свой выбор на спортзале. Потом можно было бы позвонить Лайзе, хотя с тех пор, как он вернулся, она потеряла прежнюю привлекательность.
Вот уже несколько лет она склоняла его к женитьбе, но Уилл упорно сопротивлялся под предлогом Кевина. Теперь, с отъездом сына, который уже не был преградой их счастью, Лайза действовала все более настойчиво.
Ей было тридцать семь, разведена, и Уилл знал, что она торопится устроить свою жизнь. При мысли о том, что у них с Лайзой могут быть дети, у него обострялась язва. Уилл понимал, что любит ее не настолько сильно. Да, это было так. Он действительно не любил ее.
В кабинет вошел Хэллум.
– Над чем ты работаешь?
– Заканчиваю эту кентуккийскую штуку. Я только что передал последнюю бумагу этому парню… как его зовут?
– Агента из лексингтонского бюро? Мэттьюз.
– Да, верно. Мэттьюз. Итак, мяч теперь на половине Мэттьюза.
– Ты здорово сработал.
– Спасибо.
– Они доставляли этих лошадей из Аргентины, так ведь? И выдавали их за американских? Завтра я буду разговаривать с Джорджем Риисом и хочу иметь полную ясность по этому делу.
– Доклад у вас на столе, – напомнил ему Уилл.
– У меня не было времени прочитать его, – признался Хэллум и, пройдя через комнату, присел на край стола Уилла. – Расскажи мне.
– Несколько местных тренеров вошли в преступный сговор с целью организации скачек с участием подставных лошадей, на которых можно было бы ставить по минимуму, а выигрывать по-крупному. Для этого они подменяли слабых лошадей на резвых скакунов. Поскольку у нас в стране соблюдается требование обязательной идентификации лошадей, что делается путем нанесения губной татуировки, они завозили лошадей из страны, где это не практикуется, – а именно, из Аргентины. Потом они клеймили резвых скакунов номером слабой лошади, выставляли чужаков на скачки с участием слабых лошадей и неизменно выигрывали. Конец истории.