— Нет… — говорит она, толкая его локтем. — Папа отпустил птичку.
— Ну конечно, отпустил, — соглашается он. — Я знаю, почему она так кричала.
— И я знаю.
— Как же мы сразу не догадались?
— А чего нам догадываться? Все равно мы были умные и хитрые.
— Ну да, а она все кричала и кричала.
— Не важно, мы хотели, чтобы у нас была своя птичка в своей красивой клетке.
Но папа все равно отпустил птенца, и брат с сестрой знали, что именно так и было.
Патом они играли, ловили бабочек и стали забывать о пестрой птичке, хоть и жалели, что ее уже нет и не будет с ними. Они бы и вовсе о ней забыли, не чирикни она снова в кустах. И хоть чирикала то же самое «пип-пип», но голос был приятнее, нисколько даже не противный, видно, теперь она кричала что-то другое и не унималась до тех пор, пока ребята не откликнулись. Тогда смолкла. Улетела небось.
Высоко вверху горел большой фонарь и вращались невиданные пестрые миры.
— «По пути мы не встретили ничего удивительного, кроме нескольких летающих женщин, которые порхали по воздуху, как мотыльки».
— Тети с крыльями? — удивилась она и засмеялась впервые за все время.
— «Шесть недель носились мы над самыми высокими тучами. Наконец увидели круглый сверкающий остров. Это, конечно, была Луна».
— Луна?! — со смехом переспросила она.
— «На Луне все гораздо больше, чем у нас на Земле. Мухи там величиной с овец, каждое яблоко не меньше арбуза».
— Врет! — закричала она, забыв, где находится.
Он отложил книжку, хотел было одернуть ее, но не вымолвил ни слова. Удивленно посмотрел на ее сияющее лицо — посветлевшие глаза, поблескивающие в сумраке зубы — и забыл про часовых. Ходят где-то! А может, их и вовсе нет!
Он стал читать дальше:
— «Тратить время на еду лунным жителям никогда не приходится. В левой стороне живота есть у них особая дверца: они открывают ее и кладут туда пищу. Потом закрывают дверцу до другого обеда, который у них бывает раз в месяц. Они обедают всего двенадцать раз в году!
Это очень удобно, но вряд ли земные обжоры и лакомки согласились бы обедать так редко».
Он глотнул слюну, потому что сам здорово проголодался, и подумал: было б совсем не худо обедать раз в месяц.
— Я бы согласилась! — воскликнула она, будто угадав его мысли. — Но… и сливы тоже пришлось бы класть в эту дверцу? И хлеб?
— Ну и что? Очень даже удобно! — поспешно ответил он.
— Конечно, я ж не спорю…
— «Лунные жители вырастают прямо на деревьях. Эти деревья очень красивые, у них ярко-пунцовые ветви. На ветвях растут огромные орехи с необыкновенно крепкой скорлупой.
Когда орехи созревают, их осторожно снимают с деревьев и кладут на хранение в погреб.
Чуть только царю Луны понадобятся новые люди, он приказывает бросить эти орехи в кипящую воду…»
— У них там нет аистов! — снова засмеялась она. — Понимаешь, люди есть, а аистов нет! Поэтому они странные и смешные, эти лунные жители.
— «Глаза свои они могут вынимать и вставлять. Держа глаз в руке, они видят им так же хорошо, как будто он у них в голове. Если глаз испортится или потеряется, они идут на базар и покупают себе новый. Поэтому на Луне очень много людей, которые торгуют глазами. Там то и дело читаешь на вывесках: „Дешево продаются глаза. Большой выбор оранжевых, красных, лиловых и синих“.
Каждый год у лунных жителей новая мода на цвет глаз.
В тот год, когда я был на Луне, в моде считались зеленые и желтые глаза».
— Врет! Врет! — громко хохоча, перебила она. — Игрушечные глаза?! Как стеклышки?!
— Верно, — согласился он, — вот уж врун так врун!
И оба хохотали до слез, забыв, где они.
Хохотали, взявшись за руки и радуясь, что видят друг друга смеющимися.
— «Но почему вы смеетесь? Неужели вы думаете, что я говорю вам неправду? Нет, каждое мое слово есть чистейшая истина, а если вы не верите мне, отправляйтесь сами на Луну. Там вы увидите, что я ничего не выдумываю и рассказываю вам одну только правду».
Может, надо было сказать про сливы? Про те две сливы, что принес ей в прошлый раз? Он тогда не мог сказать ей правду и готов был даже соврать, если б она спросила, потому что иначе, чего доброго, и не дотронулась бы до этих слив.
Сливы вывалились из прохудившегося кулька, и солдат подпихнул их сапогом. Сапог был на толстой подметке, подбитой железом. Этот сапог мог подпихнуть не только сливы. Там, где убивают людей, такие сапоги, наверно, пихают мертвых в яму, потому что мертвые никому не нужны.