— Нет, — простодушно откликнулся Фенрир. — Ты мне больше не нужен. Но помни, что если бы ты тогда послушался меня, сейчас твоя дочь была бы жива. Её смерть на твоей совести и с этим ничего не поделать. Пожалуй, я сохраню тебе жизнь; будешь единственным оборотнем, живущим в клетке — в знак своего заблуждения. Джона Грэйтона станут кормить объедками от людей. Будешь сидеть, согнувшись, никогда более не выпрямишься и не увидишь солнце. Каждый миг: воспоминания об умерших. И сам знаешь, что я не оставлю их в живых. И всё благодаря твоему отказу.
— Я так много сделал, — прерывая сам себя, задумчиво проговорил Фенрир. — Ни одно живое существо не могло совершить то, что совершил я. Для меня не столь важно поклонение, но не буду лицемерить, оно всё же приятно.
Фенрир поднялся с кресла.
— Сама судьба благосклонна ко мне, — на прощание обронил он. — Если бы не твоё случайное рождение не было бы и белого волка.
И Фенрир растаял в воздухе, на мгновение, приняв очертания призрачного волка. Джон остался один, несколько минут после исчезновения бессмертного он просидел в кресле.
— Ты боишься, — повторил господин, — я знаю тебя, порождение мрака, ты боишься.
Он поднялся.
Джон окинул взглядом мирную комнату.
Господин Северных лесов отворил двери.
Полнолуние…
"Клянёшься ли ты защищать замок всеми силами и ценой собственной жизни?" — услышал он голос через года.
— Клянусь, — сказал девятнадцатилетний юноша, преклонив одно колено.
— Клянусь, — сказал Джон Грэйтон, господин Северных лесов, покидая комнату.
Его ждала ночь.
Как и было предсказано, в шесть часов вечера охранники покинули свои посты и вместе с нескончаемым людским потоком направились к главному выходу из замка.
Толпа замерла в тягостном ожидании.
Замок опустел. Ни в одной комнате, ни одной живой души. На столах лежали раскрытые книги, стояли чашки с недопитым кофе и пахло корицей в холодных комнатах. Все разом исчезли.
Первым стоял господин. Рядом была Орнэлла и Константин, внимательно изучающий ногти на правой руке.
Ворота медленно отворились.
Свежий воздух наполнил холл, заставив сердца биться с удвоенной учащённостью.
— Я не вижу ни одного из них, — прошептала Орнэлла.
— Они где-то рядом, — произнёс Джон.
Луна ещё не вышла на чёрный небосвод.
Тем временем в освободившийся от надзора вход в подземелье прокрались шесть человек.
Их вёл Себастьян, петляя по множеству заброшенных коридоров. Диана, подобно приведению, замыкала шествие. Шли они долго. В пути все, кроме Дианы и Евгения, как-то вдруг изменились. Позади осталось множество коридоров и узких ответвлений, и вот впереди показался тупик.
— И что дальше, — чуть ли не в панике простонала Миранда, — тут же тупик?
Себастьян невозмутимо подошёл к стене и приложил ладонь вначале к одному каменному блоку, затем вторую к другому. Со стороны это выглядело так, будто он собирался сдвинуть стену. Неожиданно та, ощутив давление в нужных участках, покорно отъехала в сторону.
— Ничего себе толщина, — заметил Том.
— Нам дальше, — приглашающее произнёс Себастьян, и все последовали за ним.
Через минуту проход закрылся.
— Нас хоть здесь не запрут? — заинтересованно протянула Диана
— Так же пройдём и назад, — оборачиваясь, улыбнулся ей Себастьян.
В этот раз им пришлось петлять куда больше, всё дальше уходя вглубь.
А потом всеобщему взору представились ворота, в два раза превышающие высотой и шириной те, что открывали вход в замок.
— Трудно ошибиться, — проговорил Евгений.
— Да, это они, — сказал Себастьян. — Всё ещё хотите внутрь?
— Не хотим, — Илона вступила вперёд, — но и сдаваться не собираемся.
— Это кто как… — протянула Миранда. — Вы как хотите, а внутрь я не пойду.
— Пойдём мы втроём, — ответила ей Илона. — Я, Себастьян и Евгений.
— Ты? — и не пытаясь быть любезным, переспросил Евгений. — Но что ты там собираешься делать? Переговоры проводить?
— Именно.
— Я согласен с Евгением, Илона, тебе лучше остаться, — вмешался Том.
— Нашёл время когда соглашаться с ним. Я пойду, и никто не сможет меня остановить. Говорите что хотите, но о мифе вы узнали от меня. Я просто должна быть там, я это чувствую.
— В этом она права, я тоже это чувствую, — сказал Себастьян. — Тем более переубедить её никто не сможет. Готовы?
Себастьян подошёл к воротам и, под вскрик Миранды, оцарапал руку об острый выступ. Затем он приложил руку, из которой сочилась яркая кровь к впадине в форме человеческой ладони.