Для врага народа Демичева, спокойно наблюдающего, как в Вязьме над могилами тысяч добровольцев-москвичей, втрамбованных туда зимой 1941 года гитлеровцами с помощью тракторов, запущен мясокомбинат, а надо рвами с расстрелянными евреями в Таганроге и Ростове-на-Дону палачи-казаки построили свои дома, эта аэробика, как и весь мутный вал антикоммунистических фильмов и программ, вываленных орденоносными и заслуженными деятелями советским кино и телевидением на советских же людей в этом 1988 году, была очередной победой кощунства и предательства этого, затаившегося в шкуре праведного коммуниста товарища — а нас самом деле врага советской власти, обиженного на неё вообще и на Сталина лично за справедливые репрессии против его отца-эсера, обиженного за свои унижения и неустроенность в армии во время войны. Это было очередное явление нового советского Иуды. Советская власть вообще и Сталин в частности, сделала для Демичева всё — создала первую в мире уникальную систему правления простого народа, вознёсшую его за тридцать лет из мира поселковой калужской дореволюционной нищеты, когда при царе или капиталистах ему светило место в лучшем случае мастера, до вершителя судеб мощнейшей прогрессивной сверхдержавы — исторического чуда — центра мирового социалистического мировоззрения. Упустив шанс военной силой уничтожить Союз ССР в период с середине 50-х до середины 60-х, имея десятикратное превосходство в бомбардировщиках и ядерных бомбах над государством рабочих и крестьян — на 100 советских дальних бомбардировщиков и 300 ядерных бомб приходилось тогда 1300 американских дальних бомбардировщиков и 3000 ядерных бомб — американские капиталисты, поддавшись на демонстрацию Хрущевым «оттепели», поверив в искренность его борьбы с культом личности и усилили использование идеологического оружия. Хрущёвский гамбит — «оттепель» — жертва фигурой мёртвого Сталина для получения времени для созданию ракетного щита и меча — сняв непосредственную военную угрозу, резко усилил эффективность идеологического оружия. Ось применения этого масштабного идеологического оружия, каналы его доставки прошли и через голову голову, через служебное кресло Демичева, начиная с 1974 по 1986 год в бытность его всесильным министром культуры Союза, а теперь ставшего первым заместителем Председателя Президиума Верховного Совета при своём благодетеле — белорусе Громыко, готовым вот-вот уступить своё место общему лидеру разрушителей страны — Горбачёву. Деструктивное воздействие на сознание советских людей вместе с разрушением социалистического характера экономики, было главным оружием неформальной разветвлённой корпорации — многоголовых организаций заговорщиков со времён Хрущёва, и главным оперативным центром их до своей смерти от пули патриотки был Андропов, а после его смерти Крючков. Главным цензор телевидения — грозный для патриотов и ласковых к врагам — Лапин, действуя полностью в русле представлений министра культуры Демичева, показал чужеродной аэробикой на сотнях миллионов советских телеэкранов, что советская цензура под эгидой КГБ и ЦК уже работает не на социализм, а против него, запрещая просоветские произведения и передачи, делая их выхолощенными и блёклыми, и поощряя антисоветские, пробуржуазные передачи, фильмы, сделанные ярко и изобретательно, поощряя антисоветски настроенные персоналии. И в этом же ключе, вместо подтянутых спортсменов показывающих под счёт и указания физкультурные движений в спортивной форме под функциональные звуки рояля, на советском телевидении вдруг возникли разухабистые женщины-танцовщицы, крутящие задом и раздвигающие ноги, не только бывшие спортсменки, но и балерины или артисты Москонцерта и кино, с танцевальными и непристойными движениями под заводную под-музыку в шоу-костюмах, в макияже, с причёсками, в серьгах, в с украшениям, с элементами ярких сценических и повседневных костюмов, в открытых купальниках, с повязками на головах и шерстяных гольфах-гетрах, сильно похожих на спущенные чулки, показывая в танцах, стилизованных под физкультуру, как нарочно промежности в положении лёжа и сидя, делая этот не только в функциональной студии, но и в декорациях интерьеров, на природе, на берегу в курортном Дагомысе, месте отдыха советской мафии, под музыку рок-групп советского диск-жокея Минаева, сильно на смысловое визуальное значение развлекательного эротического шоу больше, чем на физкультуру. Разгром нравственности советских людей с помощью дискотечника Минаева была примечательна тем, что он два года назад вместе с отдела культуры столичного горкома партии Попова провёл в спорткомплексе «Лужники» дискотеку на 10 000 человек. Это безумное мракобесие даже для западной культуры получило подвалы советской прессы, естественно одобрение КГБ, статочного горкомом партии, и стало тиражироваться в крупных советской страны. В случае с аэробикой наличие православных, христиан, мусульман, несовершеннолетних, ветеранов, шокированных такой телемерзостью, конечно же делало аэробику средствами погрома советской культуры, тестом ЦК и КГБ на успех взлома советской идеологии и готовность к её сокрушению полностью. Что должны было ощутить 50 миллионов советских мусульман Средней Азии и Казахстане, ряда автономных республик и автономных областей Северного Кавказа и в Азербайджана, мусульмане Поволжья и Татарская и Башкирии, когда общесоветское телевидение перестало учитывают их отношение к танцами в полунеглиже, их что, совсем теперь презирали? А советские православные, баптисты, простые люди чувствовали, что это взлом их культурного кода, что это явное вредительство и мерзость. Прообраз аэробики — ритмической гимнастики существовал в Союзе ССР и раньше, но не в виде эротического шоу, а под флагами споровых обществ, не в помаде и серьгах, а под марш или рояль, не под фокстрот и шансон в гольфах-гетрах, а спортивные упражнения в спортивной одежде — физкультурные упражнения под музыкальное сопровождение показывалась даже во время демонстраций на Красной площади в Москве. Можно было только представить себе реакцию довоенных и послевоенных вождей страны на мавзолее Ленина, если бы перед ними предстали под фокстрот и танго размалёванные девицы в спущенных гетрах и колготках, в поясках и цветастых повязках стали бы крутить задом, разлеглись бы и принялись целится в вождей и могилы революционеров разд