Вскоре появился солдат, который в армии совмещал обязанности цирюльника и хирурга. Испуганно глянул на герцога, потом на оборотня. Он очень надеялся, что его не заставят воскрешать мертвых.
— Посмотри, жив еще? — Тазраш брезгливо передернул плечами и отошел к окну.
Воин поднял подбородок Тевоса и притронулся к шее пленника.
— Кажись, жив, — определил он через минуту. — Что-то там трепыхается еще.
— Отлично. Снимите пока не поздно и бросьте к этим сучкам. Может, еще раз сделают чудо и поставят его на ноги. Тогда будет интересней. Они лечат, мы, — он хохотнул, — калечим.
Когда оборотня уже выносили, он крикнул вслед слугам:
— И вымойтесь после, а то еще не хватало подхватить какую-нибудь заразу.
Он тоже покинул "грязную" комнату. В коридоре встретил графа Щеву, тот почтительно пошел чуть позади него, но молчал, ожидая, когда герцог будет готов выслушать донесение.
— Что-нибудь есть? — поинтересовался Тазраш, наконец. Больше всего не хотелось выслушать рассказ о еще одной неудаче. Но выслушать пришлось
— Кто-то подходил ночью, но в ловушки не попались. Думаете, получится?
— Непременно получится, — злорадно заверил герцог. — У меня такая приманка, что он не может не клюнуть. Надо выждать.
3 юльйо 5068 года от сотворения Гошты, Западный Умар, владения вампира Шонгкора
Всю ночь Ялмари просидел у стены. Переживал о Балоре. Потом успокоился: вожак сказал, что они вернутся живыми через день, выходит, все будет в порядке. И он сможет спастись, и Балор не погибнет. Вожак не может ошибаться — он знает будущее.
На рассвете, едва прокричали петухи, которые, кажется, жили буквально за стеной, замок заскрежетал, и дверь снова отворилась. На этот раз к нему пожаловал Шонгкор. Неужели решил пообедать? Ялмари прищурился. Глаза, привыкшие к темноте, резал свет фонаря.
— Имя, — потребовал вампир.
— Ялмари Онер, — представился принц и добавил, опасаясь повторить ошибку, которую допустил у оборотней. — Но у меня два имени.
— Вот как? Второе…
— Ллойд Люп, — и прежде чем Ялмари что-то объяснил, вампир продолжил.
— Принц Энгарна. Кильдияр тебя узнал. Да и мне, если честно, лицо показалось знакомым. Очень уж близко я знал твоего отца в молодости. Ты на него похож. Вот уж не ожидал, что могу встретить тебя в своем лесу. Значит, так. Не делай глупостей — и уйдешь отсюда живым. Я сниму ошейник. Ты с нами позавтракаешь — обычной пищей, — оскалился он, — а после этого тебя выведут на то же место, где мы имели несчастье встретиться. Оттуда можешь идти на все четыре стороны. На мою территорию не заходи. И своим передай: Западный Умар — около пяти квадратных юлуков — теперь мой. Расслабились вы за последние двадцать лет, забыли, кто жил в этом замке. Так вот передай, что вампиры вернулись домой. Кто нарушит границу — высушу. Повторять не надо?
— Нет, — без страха проговорил Ялмари.
Шонгкор снял ошейник.
— Иди вперед.
Они прошли замковыми коридорами
— Поверни направо, — Ялмари толкнул изящную дверь и вошел в столовую. Нальбий и Кильдияр уже ждали их. Стол блестел от обилия золотых столовых приборов и хрусталя, позади стульев застыли лакеи. — Садись, — Шонгкор показал на стул.
Ялмари опустился на указанное место. Лакей тут же приблизился из-за спины и положил в тарелку порцию запеченной в яйцах картошки и жареной рыбы. Вампир занял место во главе стола. Еще одно место пустовало. Шонгкор взглянул туда, и лицо дрогнуло.
Принц рассмотрел Кильдияра при дневном свете. Тот сначала смотрел в тарелку, затем перевел взгляд на принца.
— Узнал? — Ялмари хотел покачать головой, и вздрогнул. Пару лет назад он видел этого дворянина в столице! — Узнал, — усмехнулся парень. — Граф Кильдияр Езниг к вашим услугам, принц.
— Но как? — вскинул брови Ялмари.
— Такая же история как у тебя, — пожал он плечами. — Я сын Шонгкора, хотя все, даже граф Езниг, искренно верили, что в законность моего происхождения.
— Но ты — человек! — воскликнул принц невольно.
— И что? Удивлен, что я пришел сюда? И человеку нужен отец. Или ты так не считаешь?
"Отец отцу рознь", — сдвинул брови Ялмари. Шонгкор наблюдал за разговором безучастно. Но после многозначительного молчания принца заметил.
— Принц скорее отречется от отца, чем признает отцом того, кого ненавидят люди, не так ли? — он ухмыльнулся.
— Нет, не так, — проговорил Ялмари.
— Так может, ты хочешь обвинить меня в чем-то? — он, поднял бокал. Лакей налил вина. Даже на взгляд Ялмари отметил, что оно сильно отличается от дрянного напитка, которым пришлось промывать раны Балору.