В этот момент звуки за окном отвлекли его. Мальчишки играли под окнами. Играли они в «Охотников и колдунов». Дружной ватагой они носились из стороны в сторону, изредка кидая камни в слабоумного юношу, которого они назначали «колдуном». Слабоумный неуверенно ковылял по улице, постоянно рычал и безумно смеялся. То ли он пытался что-то сказать, но из-за болезни не мог, то ли ему и вправду процесс доставлял удовольствие – загадка. Изредка, кто-то из мальчишек набирался смелости, подбегал к слабоумному и тыкал его палкой. А потом с не менее безумным хохотом убегал. Но судью заинтересовал совершенно иной звук – тишина. Уильям выглянул в окно и улыбнулся. По двору шел настоящий охотник на ведьм. Мальчишки замерли. Их сковал страх вперемешку с благоговением. А охотник тем временем остановился перед слабоумным. Тот продолжал рычать, только на этот раз непосредственно на охотника. Тот потрепал слабоумного по голове и пошел дальше. Уильяму даже показалось, что охотник даже улыбнулся в этот момент. А отношение мальчишек к слабоумному резко переменилось. Они больше не кидали камни, не тыкали палками. Один даже осмелился дотронуться до него.
Уильям вновь отвлекся. Память – штука не постоянная. Он вспомнил про действительно лучшего охотника на ведьм. Который сейчас служит под началом Уильяма. Уильям восхищался его мастерством. Он обладал исключительными навыками: отличный следопыт, великолепный фехтовальщик, незнающий страха и сомнений. Уильям так и не понял, что движет этим человеком. Месть? Азарт? Или нечто… большее. Его лицо всегда беспристрастно, движения четкие, уверенные. Словно он был специально послан Уильяму высшими силами.
Уильям вспомнил момент их встречи. Один, полуголый, израненный человек стоял посреди разрушенного селения. А вокруг него лежали трупы омерзительных демонических существ, медленно возвращающих человеческий облик. Если бы Уильям прибыл позже, то лично бы казнил его за устроенную бойню. Но, у Всевышнего были иные планы. С тех пор немногословный человек без имени и прошлого стал верным соратником Уильяма. Безупречное орудие в борьбе со злом. И сейчас это орудие ржавеет – следит за беззащитными женщинами.
Уильям вновь окунулся в воспоминания. В этот раз это были те немногие – счастливые. Он был влюблен. Сейчас он это понимает. Но, в то время он бы рассмеялся в лицо тому, кто осмелился сказать ему об этом.
Как всегда, счастье мимолетно. Многие «мудрецы» утверждают, что лучше уйти на пике наслаждений и не видеть, как чувства угасают. Уильям был категорически не согласен. Разорвать отношения все равно, что оторвать руку – боль адская! И она не проходит. Другие «мудрецы» заявляют, что время лечит. Просто прошло его недостаточно. Для Уильяма прошедшие годы лишь капля в море. А вот его любимая женщина успела состариться. Уильям всегда думал о том, каким могло быть их совместное будущее? Он ведь не стареет. И вот у него есть ответ – он все еще любит ее. Физическое влечение ослабло, а вот духовное – нет. Он все еще любит ее. И пора ей сказать об этом!
Уильям схватил шляпу и выбежал во двор. Мальчишки в ужасе разбежались. Даже слабоумный пустился наутек. Но Уильям не обратил на это внимания. Он мог просто вызвать пленницу к себе. Но на это ушла бы уйма времени. А Уильяму не терпелось сказать о своих чувствах. Он шагал так быстро, как мог себе позволить, не разбирая дороги и не различая лиц. Но, навыки долгой охоты неожиданно дали о себе знать. Уильям остановился как вкопанный перед кельей. Он вертел головой в разные стороны, пытаясь понять, в чем собственно дело. Небо было пасмурным, но сквозь него просвечивался диск солнца без каких-либо признаков затмения. Все животные, за исключением козлов вели себя беспокойно. Это вполне можно было объяснить переменой погоды, но Уильям решил удостовериться. В хозяйстве монастыря имелось несколько коров. К ним-то Уильям и направился. Монахини как раз несли свежее молоко на кухню. Уильям остановил их и лично испил из каждого ведра. Привкуса крови он не почувствовал. Но, это его не успокоило. Он отправился в стойло и проверил вымя каждой коровы на наличие кровоподтеков. И здесь он ничего не обнаружил, животные были здоровы.
Уильям вернулся к двери кельи и только тогда заметил, что трава была примята и закручена. Чувства Уильяма отошли на второй план, уступив место азарту охоты. Он решительно распахнул дверь и вошел внутрь. Мать Анны в монашеских одеяниях стояла возле окна. Уильям не мог разглядеть, стоит ли она к нему спиной или лицом. Он замялся.
– Зачем пришел, Уильям? Освободить меня? Освободить мою дочь? Или убить?