Проснулся я от той же стучащей тишины. Вдали гремело: «Валибур – Дальние границы…» Мы только что миновали очередную станцию и двигались к Военным полигонам. Вскоре девушки покинут меня, и купе опустеет вместе с душой одного очень одинокого сыщика.
Внезапно я понял, что проснулся не из-за шума ночного вокзала. Никто не входил, не хлопали двери. Даже проводник громко похрапывал в своем коридоре, ничуть не беспокоясь, что кто-то из пассажиров может пожелать чайку.
Меня разбудило чувство опасности.
Не поднимая лишнего шума, я чуть приподнял голову. Нет, показалось. Надо мной никто не стоял с занесенным для удара клинком. Кроме нас со спутницами здесь никого не наблюдалось. Но опасность наличествовала. Воздух просто звенел от незримого присутствия. Что-то надвигалось.
Полагая, что спросонок могу быть чересчур подозрительным, я все же поднялся. Поставил большой чемодан у входной двери. Затем отыскал среди багажа сестричек самую тяжелую шляпную коробку и примостил у двери в коридор. Теперь, если кто-то захочет войти, он тем самым разбудит меня. И, может случиться, это спасет мне жизнь.
Я завалился обратно на полку, но мое тело упрямо не хотело засыпать. А голова отказывалась заниматься умственной работой и думать о деле бель-ал Сепио. Скорее я думал о теле бель-ал Сепио. Двух замечательных телах… Вместо головы давала о себе знать совсем другая часть меня.
Я поерзал, покрутился туда-сюда. И – клянусь своим хвостом! – совершенно неумышленно перебрался на нижнюю полку. К величайшей досаде я вдруг понял, что напрочь запамятовал: а кто и где лежит? Мое эго очень обиделось, что его не поцеловали на ночь, и забыло проследить, куда приляжет Олиель, а куда – Натоли.
Пришлось действовать наобум.
Стараясь не создавать излишнего шороха, мои пальцы пробрались под тонкое одеяло. Мышцы скрутило от приятной истомы – ладонь прикоснулась к горячему женскому телу. Плавно покачивался живот, окружность пупка оказалась невероятно шелковистой. И, самое главное, ничего не случилось! Никакого оскорбленного крика.
Я осмелел и занялся естественными исследованиями в области женской анатомии. Двигался очень бережно и плавно – не приведи демон кого-нибудь разбудить. До поры до времени.
Вскоре мое терпение оправдало себя. Качнулись упругие груди, пальцы наткнулись на твердый сосок. Ого! Уже твердый?
– А вы подлец, Ходжа, – сказали шепотом. Мою руку зажала чужая ладонь. – И наглец.
Я дернулся, но все же сохранил тишину. Раз общаемся шепотом – значит, не все потеряно.
– Какой уж есть.
– Только не говорите, что заподозрили меня в преступлении и решили обыскать, – хихикнул кто-то. Мне так и не удалось распознать, кто из двух сестричек передо – вернее, подо – мной. – Ну как, нашли какое-нибудь оружие?
– Массу, – ответил я дрожащим голосом. Во рту давно уже образовалась настоящая пустыня. – Вы убьете меня одним лишь видом ваших прелестей.
– Ну что же вы? После того, что вы со мной сделали, нам просто необходимо перейти на «ты».
– Но я ведь ничего…
– Ну так сделай же!
Меня обвили требовательные руки. Мои губы тотчас оказались прижаты к девичьим, очень нежным и пылким губам. Начался такой поцелуй, от которого мой хвост мгновенно поднялся торчком. Девушка схватила меня за шерстистое достоинство и переплела его со своим. Надо признаться, в моем послужном списке ловеласа впервые оказалась девушка-белка. Пушистый беличий хвостик делал со мной, что хотел.
Она управляла моими движениями, ласкала мне спину, щекотала за ухом. Я же, навалившись на замечательные груди, только посапывал. Вскоре наши стоны слились воедино. А затем и тела. Хвосты переплелись, ладонь заскользила по ладони. Шумное дыхание, страстные объятия. Все, как в лучших мелодрамах валибурского сетематографа.
Только под финал чарующего действа я, наконец, узрел, что занимаюсь любезностями с Натоли. Ты смотри. Мне раньше казалось, будто ее сестра скорее пойдет на контакт. Натоли же создавала видимость целомудренной девочки, способной лишь на краткий поцелуйчик.
Именно в тот момент, когда нам стало невероятно хорошо, когда в ушах запели амуры, а жаркий стон прервался поцелуем, что-то громыхнуло. Я все еще находился в грезах и содрогался в остатках экстаза. И не сразу понял, что упал чемодан. Тот самый, который служил сигналом у входной двери.
В чем родила меня любимая мамаша, я скатился с Натоли и резво спрятался под противоположной полкой. Девушка благоразумно не издала ни звука. Только высокая грудь часто-часто вздымалась в слабом свете трех лун.
Некоторое время царила тишина, изредка взбалтываемая движением поезда. Злоумышленник – никто более не захотел бы войти в вагон среди ночи и на полном ходу – медлил. Он правильно рассудил: если поднялся шум, лучше переждать. Пускай потенциальные жертвы успокоятся.
Я проклинал себя за беспечность. Ведь чувствовал, что пахнет нехорошими делами! Так почему же оставил «Каратель» вместе со штанами на верхней полке?
Оставался маленький шанс – броситься за клинком, пока никто не вошел.
Но я опоздал. Едва начал высовываться, как дверь отворилась с тихим шелестом. Купе мгновенно наполнилось оглушительным стуком колес и металлическим шорохом вагонов. Но в следующую секунду наступила тишина. Казалось, что в уши мне залили холодный воск. Не иначе, звукопоглощающая магия.
В дверном проеме показались вторая и третья валибурские луны. Они стремительно неслись среди туч, что указывало на близость грозы.
На фоне облачного неба, будто демон из Кругов, показался широкоплечий тип. Зеленокожий! Мерзкая рожа гоблина, чтоб ему! Мне даже не поверилось: неужели кто-то из кочевников переждал сражение на крыше поезда, чтобы, подобно ночному татю, потом спуститься вниз и перерезать всех пассажиров? Одного за другим. Но мы бы услышали предсмертные стоны за стеной. Или еще какой-нибудь звук. Запоздало я вспомнил, что долгое время занимался сексом. За таким занятием иногда не услышишь и падение килотонной магобомбы.
Гоблин коротким шажком преодолел порог. За его спиной на толстых ремнях крепилась какая-то конструкция. Из нее с едва слышимым жужжанием выдвигались маслянистого цвета веревки. Странно, но вели они не наверх, а куда-то в сторону соседнего купе, – он забрался к нам не с крыши. Идиотское, но логичное объяснение.
Значит, передо мной наемный убийца. Не иначе, кто-то из Гильдии смертоносцев. Лишь у них в арсенале можно найти альпинистское снаряжение и многое другое. Вот только не слышал я, чтобы Гильдия воспитывала кого-нибудь, кроме оборотней. Зачем им слабые и недалекие варвары?
В руке громилы покачивалась угольно-черная дубина. Ясное дело, утыканная трехсантиметровыми шипами. А внутри каждого шипа – тонкий серебряный стержень. Идеальное приспособление для убийства оборотней. Оно убедило меня в правильности моих суждений. Таким оружием пользуются только наемники. Вот только зачем оно ему в вагоне? Еще нашумит. Здесь подошел бы длинный стилет или ядовитая стрелка.
Убийца продвинулся вглубь купе. Прислушался. Я не сомневался, что заглушающая звуки магия на него не действует.
Олиель посапывала, сладко причмокивая губами. Натоли тоже лежала тихо, лунный свет падал на ее грудь.
Незнакомец некоторое время глазел на обнаженные прелести моей партнерши. Побарабанил пальцами по рукояти булавы. И двинулся вперед. Но не к Натоли, как я рассчитывал, а прямиком ко мне.
Странно – ведь даже при дневном освещении мою позицию невозможно было бы определить. Но убийца все же остановился у полки Олиель. И тут я понял! Он торчит возле моего места – того самого, которое принадлежит мне согласно билету. Значит, его навели. И это сделал кто-то из поезда. Те, кто следили за мной на вокзале, никак не могли узнать номер моего места; железная дорога тщательно скрывает такую информацию, даже ГУБНИКИСу требуется санкция Мэра, чтобы достучаться до их мозгомпьютерных баз данных.
Киллер, несомненно, слышал дыхание девушки, но думал, что перед ним – Ходжа Наследи. Наверное, Олиель спала на боку, тщательно укрывшись одеялом. Потому убийца и спутал ее со мной. Или он собирался убить именно ее? Этого я не узнал.