– Вы с ума сошли? Какая полиция?
Вполне логично. Шамур не стал бы вызывать полицейских и рассказывать им о том, что именно пропало из поместья. Если он, конечно, не самоубийца.
– В общем, никаких улик? Вы хоть сами проводили расследование? Или не захотели?
– Нет! – господин бель-ал Сепио вдруг зашатался и едва не упал.
Я перепугался, что мои размышления насчет сердечного удара вдруг материализовались. Подскочил к старику и придержал его за плечи.
– Что с вами? Вам плохо?
– Как же, как же… Очень плохо… Ведь той проклятой ночью умер мой любимый сын!
Итак, Джувил погиб во время ограбления чрезвычайно защищенного кабинета. Первая смерть в цепочке множества странных убийств. И исчезновение важнейшего документа, за который Княжество Хаоса отдаст половину своих владений. К тому же из-за паршивой похищенной марки Валибур может пасть под ударами врагов. Замечательные перспективы у моего расследования!
15
Самоубийства
– У вас есть какие-нибудь версии случившегося, господин бель-ал Сепио?
В глазах Шамура бель-ал Сепио плескалась пустота. Блуждающие зрачки превратились в булавочные иголки, на висках и скулах набухли темно-синие вены. Старик мелко подрагивал и пускал слюну. Явный признак сумасшествия. Или отравления токсическими веществами…
Сквозь плотно закрытые окна в дом не доносились завывания ветра. И все же на дворе бушевала гроза – где-то далеко захлопали ставни. С грохотом разлетелось стекло за соседней стеной. Коридорами пронесся тонкий визг – так бывает, когда в закрытое помещение врывается холодный ветер. Загромыхали пустые доспехи, что-то упало и с тяжелым звоном покатилось по лестнице. Я даже подумал, что поместье переживает сумасшествие вместе со своим хозяином.
Лучше бы дворецкому позакрывать все окна, не то семейка бель-ал Сепио разорится на хорошенькую сумму, чтобы восстановить интерьер после вторжения бурана.
– Что с вами? У вас приступ? Есть какое-нибудь лекарство?
Старик опустился на пол, перевернув свое кресло. Язык вывалился изо рта, на губах появились клочки пены. Глаза до упора закатились, в полумраке кабинета засверкали налитые кровью роговицы.
Я намеревался всадить в шею Шамура один из анализаторов. Возможно, господина бель-ал Сепио отравили перед моим приходом? Чтобы не сболтнул чего лишнего. Или это хроническое?
Нет, папаша Сепио не выглядел умирающим от психической травмы. Я больше склонялся к мысли, что он находится под действием психотропного вещества, разрушающего мозг.
Щуп мозгомпьютера почти прикоснулся к приоткрытому рту старика, но конвульсии вдруг прекратились. Шамур еще несколько раз постучал кулаками в пол и непонимающе посмотрел на меня. Оторви мне хост, но я не успел проверить папашу!
Пришлось убрать магический агрегат подальше.
– Вам лучше?
– О боги… – простонал отец Марии. – Опять оно.
– Что такое?
– Я ведь катался по полу, раздирал халат на груди, вопил что-то неразборчивое? – вместо ответа поинтересовался он.
– Почти. Катались и раздирали – было. Но все происходило совершенно бесшумно.
Господин Шамур с трудом поднялся, придерживаясь за ножку упавшего кресла. Подошел к стене и нажал большим пальцем куда-то чуть ниже батального полотна. С мелодичным звоном отошла широкая панель. За ней оказался маленький, но доверху набитый бутылками бар. Старик достал оттуда большой бокал, размерами почти не отличающийся от ведерка, и плеснул себе чего-то приторно пахнущего.
По комнате разлился дурманящий аромат дорогого амброзиума. Я поморщился, но решил не вдаваться в нравоучения о вреде алкоголя. Папаша бель-ал Сепио заслуживал глоточка пьянящего напитка. Бедняга.
– Это началось после исчезновения пятна. Я начал вдруг терять сознание в любых условиях и в любое время дня. Чаще всего беспамятство проявлялось поближе к ночи, но и днем я не мог спокойно вздохнуть. Самое паршивое – после таких припадков у меня напрочь отсутствовали воспоминания. Я даже не соображал, где нахожусь.
Так-так. Моя версия об отравлении становилась все более вероятной. Учитывая провалы сознания, господин Шамур имел все шансы считаться подозреваемым номер один. Отрубился – пошел убивать. Затем пришел в себя и ничего не вспомнил с чистой совестью. Очень удобно. К тому же только старичок имел возможность хапнуть свою марку и вынести ее за пределы хорошо защищенного поместья.
– Хвала богам, после смерти Донны я никогда не выхожу из комнаты.
– Это могут подтвердить?
Старик дернулся, будто его ударили. Он догадался, что я подозреваю его во всех тяжких.
– Да. Дверь заперта со стороны коридора. Ума мне хватило, чтобы позаботиться об этом, едва пришло осознание, что в состоянии припадка мое безмозглое тело может чего-нибудь натворить.
– А секретные ходы?
Некоторое время он оценивающе разглядывал меня. Словно впервые увидел.
– Вы не дурак, – наконец сообщил он.
– Всеми силами стараюсь выглядеть максимально умным. И все же, есть такие вещи?
– Да, в этом доме есть потайные коридоры. Посмотрите на толщину стен. Но этот кабинет, оружейная и музей филателии не оснащены секретками.
– Почему же?
– Мы с Донной очень боялись воров. Даже будучи уверенными, что система охраны поместья безотказна и невероятно могущественна, мы оставили три комнаты абсолютно автономными и не соединенными с тайным коридором. Войти сюда, повторюсь, можно только с моего позволения! Даже Донна не имела права входить, ее постигла бы такая же участь, как и проникшего в дом злоумышленника.
– Вижу, вы тоже не дурак.
Он промолчал, потягивая амброзиум из своего монструозного бокала.
– Не возражаете, если я осмотрю поместье?
– Прошу, – без колебаний пригласил меня старик. – Можете хоть по кирпичику разобрать это поместье, если вам удастся найти убийцу моих родных и близких. Больше того!..
Папаша вдруг бросился к противоположной стене. Я поежился от неожиданности, когда он вдруг пролетел мимо меня и приблизился к картине с изображением милашки Донны. Что-то зашуршало, мозгомпьютер сообщил об активации могущественного заклятья.
Картина слегка подалась вперед и плавно отъехала вбок, обнажая серебряные петли и крепкую дверцу стенного сейфа. Поколдовав над замками и прошептав несколько паролей, старик с трудом открыл свое хранилище и по пояс погрузился в него. Затем последовала та же операция, но только в обратном направлении.
Шамур вылез из сейфа, закрыл дверцу и задвинул картину на место. Он вернулся ко мне, подтаскивая тяжелый с виду мешок.
– Здесь десять тысяч валлов. Почти все, что осталось мне от распределения наследства дочерям и выплаты жалования прислуге на ближайшие десятилетия. Деньги мне не нужны: мертвых не вернешь, а у меня совершенно нет потребностей в дополнительном богатстве.
Я молчал, еще не понимая до конца, куда клонит господин бель-ал Сепио.
– Вот, – он протянул мне мешок и позвенел содержимым. – Деньги будут ждать вас в привратницкой Насса.
– Насс – кровавая орхидея?
– Да. Он отдаст вам все это богатство, если вы предъявите мне убийцу. Насс получит инструкции. А вы получите деньги, даже когда я умру. При условии, конечно, если вам все же удастся найти преступника!
– Очень заманчивое предложение, – согласился я.
На столь значительную сумму мне свезло бы прикупить настоящий дом в окрестностях богатых кварталов. Или несколько лет не знать финансовых затруднений.
– Согласен!
Мозгомпьютер мигнул. Это означало, что Отдел Регистрации Клятв и Электронный Фиксатор Епитимий зарегистрировали наше с бель-ал Сепио соглашение и признали его законным. На какой-то миг мне показалось, что я богат и начисто лишен жизненных несуразиц.
– У вас есть еще какие-то вопросы? – спросил старик. – Я плохо себя чувствую.
– Несколько, – вздохнул я. – Простите за долгий разговор. Но надо надеяться, он того стоит.
Мои глаза пожирали драгоценный мешок. В мозгах же лихорадочно вертелись шестеренки. Клянусь своей поизношенной репутацией, что в кратчайшие сроки найду убийцу и потащу его в Крематорий. Мелко нашинкованными частями!