— Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Слава Богу, нет! Но ты нужен, майор, присаживайся. Тут вот какое дело, понимаешь, возникло… Почти два дня прошло, осталось, значит…
— Какие два дня, у кого? Не понял! — Присаживаясь на стул, майор Суслов чуть вытянул шею, выпрямил плечи…
— Сейчас поясню! Тут у нас товарищ лейтенант, дирижёр, понимаешь, серьёзную ответственность на себя взял, можно сказать с инициативой вышел. Поставил нас перед фактом…
12
Новые «веяния» с материка
Военные музыканты в любой части страны, а может быть и всей Земли, одинаковы. Потому что не обычные люди, особого склада «человеки», музыканты. Фанатики. Лирики. Романтики. Творческие люди. Юмористы. Мастера. Немного циники. Часто вруны и хвастуны. Но когда берут в руки свои музыкальные инструменты, когда, послушные руке дирижёра вступают вместе, о! Всё наносное с них слетает, глаза горят, душа звенит, душа поёт, в музыке отражается. И в восторженных и горделивых улыбках слушателей, конечно, в их сияющих глазах, бурных аплодисментах. У военных музыкантов больше чётким топотом солдатских сапог выражается, единым дыханием строя, развевающимся полотнищем полкового знамени, горделиво вскинутыми подбородками сослуживцев в едином строю, в монолите военной технике, танках, кораблях, ракетах, самолётах, и прочем армейском. О музыкантах справедливо говорят: Богом поцелованные. Правильно говорят. Верно. И не только Богом, и людьми, главное. Это и сейчас произойдёт, и сегодня, и вечером… Музыканты это знают, ждут. И слушатели знают, аплодируют, жалуют. А слушателей у военных музыкантов — вся армии, и полстраны в придачу, значит, вся страна. Особенно женщины… Нет-нет, и не только женщины… Но и женщины тоже. Музыканты этому не противятся, они соответствуют (одни больше, другие меньше), стараются.
Мы говорим о российский военных музыкантах, ни о каких других. Отметим одно — форма у них может быть разной — да, возраст и внешние физические данные тоже различными, но их объединяет не только одинаковый (плюс — минус) набор инструментов, но, главное, желание познать в музыке новое, ещё не сыгранное, выразить это, отличиться (чистотой строя, мастерством исполнения, новизной). Так и у военных флотских моряков города «N» (название гарнизона, естественно секретно, потому что военное) в гости к которым старший мичман Веселов привёл своего друга и товарища отпускника Кобзева (с материка): форма у них не зелёная, а чёрная, флотская, а лица такие же, как и у Санькиных товарищей, там, на материке. С творческим огнём в глазах, с творческим исполнительским любопытством, гордостью и вопросительной хитрецой (ну-ну!..). Кстати, в городе «N», все флотские, всё, что находится за пределами их города, южнее, пренебрежительно называют «материком». Казалось бы — «материк» происходит вроде от слова «мать», «мама». Должно бы произноситься с достаточным уважением, ан нет, здесь иначе. Потому что северяне во многом чувствуют свою оторванность от Центра (надо понимать — от соски), хотя являются неоспоримой гордостью страны, и службу моряки, и их окружение, несут с гордостью, достоинством и честью, и… в основном, конечно, тяготы и лишения. Но музыка… Музыка сглаживает, музыка сближает. Сметает территориальные и прочие административные амбициозные границы. Несёт в себе и явную гордость, и восторженность души и мысли, — да всё!
«Раз, раз… Теперь вы сюда… Нет, сюда, сюда… Три шага, три шага. Потом, прямо… Раз, раз… и поворот… Поворот, я говорю. На сто восемьдесят… Стоп! Опоздали! Сначала всё! Не так. Ха-ха… Ну вы даёте, болеруны, «Большой» театр отдыхает».
Флотские музыканты выслушали уже в общем виде рассказ Кобзева о поездке в Стокгольм, оценили достижение неведомого им срочника Саньки Смирнова (молодое дарование! гений! национальное достояние!), пошутили на тему необходимости изучения английского языка, и приступили к освоению изюминки маршевого прохождения оркестра перед трибуной. Своеобразный «плац-парад». Эта новинка особенно заинтересовала музыкантов. Такого они ещё не видели, с такой идеей не сталкивались, сразу оценили в ней флотскую щеголеватость, юмор и отличительность, но, главное, скрытую хохму. Понятие «хохма», на флоте, как нигде, особо развито и востребовано. Как соль в просоленной рыбе, как перец в азиатской и итальянской кухнях. Без этой важной «приправы» и служба на Севере не служба, безрадостное преодоление времени.
К сожалению, достаточного места в оркестровом классе особо не было, но музыканты приспособились. Убрав стулья и пюпитры, четыре ряда музыкантов, исполняя марш «Мотострелков» (Для пехоты нет плохой погоды… Шутка!), спинами прижались к дальней стенке, чтобы первому ряду места больше было. Первый же ряд музыкантов (трубы, кларнеты, флейты), в свободном пространстве энергично маршировали, выделывая заданные Кобзевым «па». Раз за разом… Как лебеди в балете Лебединое озеро. Весело и с задором. Хотя всё на полном серьёзе. Ошибались, конечно, с ноги сбивались, но что-то вырисовывалось. Пусть и со смехом часто и хохотом. Затем вступал второй ряд так же, потом третий… Разогрелись, распарились… Дирижёр, капитан второго ранга, галстук с рубашки сбросил, тоже маршировал…