— Около того.
— У нас выходит больше четырех сотен. Сам понимаешь. Нагрузка довольно серьезная, так что готовься. Занимаемся мы в основном тем, что парируем особо острые прорывы и пытаемся успеть к обломкам в нейтральных зонах раньше остальных. Попутно, конечно, и ребят наших вытаскиваем и кое-что еще. На этой машине пока ты единственный, но если уж один смог, то и остальные подтянутся.
Анатолий не стал разубеждать командира, а лишь молча кивнул.
— Жить будешь в нашем блоке. Удостоверение и пропуск тебе уже делают, и советую их не терять. Документы весьма серьезные. Сегодня пока отдыхай, а завтра тренировочный полет. Будем отрабатывать группу.
— Разрешите идти?
— Иди. — Полковник жестом отпустил Баркова и остался один на один со своими мыслями.
Эскадрилью эту он собирал по приказу командования буквально по крупинкам, выдергивая наиболее перспективных пилотов из строевых частей. Часть, находящаяся в формальном подчинении Спасслужбы, в реальности получала приказы из Главного разведуправления и была кусочком того, о чем втихомолку говорили как о ВВС-2, или воздушном спецназе.
Те, кто сейчас гордо называл себя «Архангелами», уже служили под его началом от трех лет и больше. В основном это были опытные боевые летчики, за спиной у которых около сотни воздушных боев и которые прошли невероятно сложную и очень дорогую систему биомодификации. Брать в такой коллектив недавнего выпускника, пусть и с впечатляющим личным счетом и с двумя высшими наградами, было определенным риском. Истребители — люди гордые, самолюбивые, и новичка могли принять в штыки. А могли и наоборот, встретить как родного. Тут не угадаешь. Хотя… Полковник снова включил запись того боя, в котором тогда еще лейтенанта сбили. Летает парень просто отлично. У него самого на счету всего две «калоши», а у этого щегла — четыре. Да плюс четыре «Еврофайтера», которые на самом деле не так уж плохи. Вполне себе рабочая машинка. Но не «Сапсан», конечно. Архангельский вспомнил, как он сам пытался пилотировать эту своенравную машину, и горько усмехнулся. Умылся он тогда по полной. Словно курсант. Но ничего. Он отключил запись и, вынув флешку из гнезда, положил ее в коробку с делом. Опыт тоже чего-то стоит.
Анатолий добрался до жилого отсека и, переодевшись, собирался пойти поискать столовую, когда в дверь комнаты осторожно постучали.
— Заходите.
В полуоткрытом проеме появилась взлохмаченная голова. Ее владелец, усатый и бородатый мужчина неопределенных лет, в синем комбинезоне, не открывая дверь до конца, протиснулся внутрь комнаты.
— Привет, как устроился?
— Вы из службы размещения? — Анатолий улыбнулся.
— Да я вообще-то из заводской бригады… — Мужчина яростно почесал макушку, отчего волосы стали совсем похожи на стог сена.
— Которая «Сапсан» обкатывает? — Барков обрадовался. — О! Так вас-то мне и надо.
— А уж как нам тебя надо… — мужчина ухмыльнулся. — Пойдем пообщаемся?
— Я вообще-то пожевать чего хотел…
— Так мы же за столом общаться будем. — Мужчина подхватил Анатолия под руку и потащил из комнаты. — Когда это еда хорошему разговору мешала?
Когда торжественная часть закончилась, завязался спокойный конструктивный разговор с производственниками. Их интересовало все. Как машина себя вела, насколько точно вела огонь и прочее.
— Что я еще хотел сказать по машине. — Анатолий встал, чтобы его было лучше видно. — Истребитель, как я уже сказал, получился просто невероятно сильный. Но мне бы хотелось нормального люка для пилота и дополнительной пушки в верхней полусфере. Кроме того, было бы неплохо увеличить количество маневровых дюз или их мощность. Создается впечатление, что машина по маневренности не реализует своего потенциала.
— Часть блоков на пределе. — Молодой парень, сотрудник КБ, задумался. — По основной оси хоть до полутора сотен, а по боковым — тридцать пять, и все.
— Я же говорю, что желательно сделать, — спокойно возразил Барков. — Понимаю, что истребитель не молоток и переделать его непросто. — Анатолий улыбнулся. — Но в бою на коротких дистанциях и противоракетных маневрах очень важна именно маневренность и возможность нанести удар из любой проекции. Ракеты, как вы знаете, могут крутиться до тридцати. Значит, чтобы уверенно от них уходить, нужно делать не меньше. И самое главное, конечно, «калоши». Там и тридцати не хватит, хотя на такой машине уже можно биться с ними, не разменивая четырех пилотов на одну цель.
— Вход мы вам сделаем. — Старший конструктор кивнул. — Там в принципе есть нормальный люк, просто его закрыли наглухо, оставив окно для отладчиков. Сейчас заканчиваем общий прозвон систем, и займемся. К завтрашнему утру будет готово. Что же касается маневренности и прочего, вон Вадим возьмется. Это его епархия, пусть он модели и строит. А мы потом подумаем, что можно сделать.
ГЛАВА 9
Из приветственной речи президента депутатам Евро-Американского парламента
…И в этот знаменательный день нашей победы я хочу вспомнить не только тех, чьими усилиями была сокрушена армия Советского Союза, но и тех, чьи действия сделали возможной агрессию кровавого диктатора на мирные европейские города. Недальновидная, а точнее сказать, преступная политика Китая и ряда азиатских стран попустительствовала агрессору и сделала возможным весь тот кошмар, который нам довелось пережить. Ядерные бомбы, которые обрушил Советский Союз на Хиросиму и Нагасаки, уничтоженный варварской бомбардировкой Гамбург и подготовленный к взрыву Дрезден — вот неполный список преступлений врага всего цивилизованного мира, которым, без сомнения, всегда была и является сейчас Россия.
Мы долгие годы боролись с этим монстром, захватившим не только значительную часть суши, но и львиную долю мировых ресурсов. Лучшие сыны западной цивилизации пытались принести на эту проклятую землю свет демократии и свободы. Великий полководец Карл XII, Наполеон и Адольф Гитлер — все они отдали свою жизнь за то, чтобы Россия стала по-настояшему свободной страной — страной, свободной от диктаторов, и влилась в единую семью мировой цивилизации. Но злоба и коварство русских не знают предела. Дорогую цену заплатили люди за мечту о свободной России. Пал на поле боя Карл, умер, удалившись от мирской суеты, Наполеон, покончил жизнь самоубийством Гитлер. Кровь этих выдающихся людей и столпов европейской свободы на русских руках. И мы не должны забывать ни их, ни многих других, что положили свою жизнь во имя торжества правды.
Сейчас мы переживаем не самые легкие времена. Наши народы в полном напряжении сил вынуждены сражаться и работать для отражения агрессии инопланетных захватчиков. Но я верю, настанет тот день, когда мы, вышедшие из этой войны обновленными и более сильными, поведем новый крестовый поход на Восток, для того чтобы очистить нашу планету от тоталитарной скверны.
Западный оперативный район, база «Минск», Россия
Утро следующего дня началось с надсадного завывания сирены боевой тревоги. Машинально одевшись, Анатолий выскочил в коридор и только потом сообразил, что не знает, куда двигаться. К счастью, пробегавший мимо лейтенант подсказал дорогу, и через несколько минут Барков уже переодевался в противоперегрузку.
Новый люк понравился ему гораздо больше старого, поскольку не нужно было протискивать тело через узкий технический лаз.
— Система внутреннего управления включена. Доброе утро, пилот. Контакт с системами произведен. Боезапас «А» — десять, топливо — один на один.
— Привет, «Сапсан». — Анатолий быстро проверился и включил связь. — Борт семнадцать ноль один. Старший лейтенант Барков. К вылету готов.
— Вас понял, семнадцать ноль первый. Ваш позывной — Рапира-9. Каналы связи согласованы.
— Понял. — Анатолий переключился на командирский канал.
— Специально для тех, кто любит поспать, повторяю. — Командир эскадрильи, увидев на экране, что подключился еще один абонент, решил повторить вводную. — Двойной прорыв в ноль три ноль пять. Район Архангельска. Высота сорок пять, так что мы в атмосфере. Моряки уже сбили один «чемодан» и массированным огнем давят второй. Мы заполняем пробел между истребителями базы «Север» и нашими, если, конечно, нам хоть что-то оставят. На подстраховке будут зенитчики Северного флота, и центр выдвигает боевой орбитальный модуль. Пойдем тремя тройками, Барков и Свиридов со мной. Стартуем конвейером.