— А на меня, — я по-прежнему нервничал, — кто что написал?
— Помните такого господина… — вкрадчиво осведомился Буянов, — …господина Рыбина?
— Рыбина? Хм… — Я задумался.
За свою сталкерскую карьеру я разучился называть людей по фамилиям. До такой степени разучился, что многие люди у меня вообще перестали со своими фамилиями ассоциироваться. Это, конечно, не касалось самых близких друзей. Что у Кости фамилия Уткин, я-то всегда помнил. Но вот всякие посторонние… Случайные прохожие на моем жизненном пути… Рыбин…
Может, имеется в виду сталкер Рыба из «Долга»? Или сталкер Налим из Янова?
— Что-то не припоминаю, — ответил я наконец.
— Ну как же, Владимир Сергеевич! Контейнер многоцелевой повышенной защищенности. Принцесса из одного маленького европейского государства. Неужто такие приключения у вас каждый день? — с легкой, игровой какой-то укоризной настаивал Буянов.
— Ах вот оно что! Вот какой Рыбин! Конечно, помню! Как я мог забыть?! — осенило меня после его подсказки. — Да здравствуют органы! Самые неподкупные и памятливые органы на планете!
— Ну слава Богу, вспомнили. Потому что господин Рыбин о вас пишет, как о родном. Сплошные превосходные степени! Если бы я не уточнил загодя, честное слово, подумал бы, что этот Рыбин кого-то из своих на бойкое место двигает!
— «Двигает»? — не понял я.
— Не важно. Ну что же, господа сталкеры, перейдем непосредственно к делу. — Тон Буянова стал из иронически-глумливого скучно-деловым.
Мы с Костей закивали. Мол, «на все согласные».
— Как вы, наверное, заметили, — прочистив горло, начал полковник, — в настоящее время силы Анфора проводят в Зоне крупную операцию. Цели операции предельно просты. Восстановление порядка и законности на всей территории Чернобыльской Зоны Отчуждения — раз. Разоружение незаконных вооруженных формирований, проще говоря, бандитов и их пособников — два. Ну и попутное содействие ряду государственных научных учреждений — три. — При последних словах полковник умилительно закатил к небесам свои красные глаза.
Было ясно, что «государственные научные учреждения» либо не волнуют Буянова аж никак, либо представляют собой насквозь спецслужбистские лавочки, и в силу этого, возможно, полковника именно что волнуют, отчего он желает им всем немедля сгинуть.
— Мы заметили, — заверил полковника я за себя и за Костю. — Разоружение незаконных вооруженных формирований идет полным ходом и это здорово.
— А вам должно быть известно, — продолжал полковник, полностью проигнорировав мою ремарку, — что наибольшую опасность для военнослужащих и техники на территории Зоны создают так называемые Выбросы. — Буянов едва заметно поморщился, обозначив свое отношение к одной из величайших загадок Зоны. — В ходе Выбросов уничтожается незащищенная живая сила, наносится тяжелый ущерб вооружению и механизмам, возникают новые аномальные поля и свежие полчища мутантов.
Мы с Тополем переглянулись. «Чешет как по писаному», — читалось в бесстыжих Костиных глазах.
— Следовательно, — разливался соловьем полковник, — любого думающего командира должно интересовать: где источник Выброса? Можно ли этот источник уничтожить или хотя бы нейтрализовать на время? И я, как думающий командир, естественно, этими вопросами тоже озаботился. — Буянов посмотрел на нас с Тополем в упор, и я почувствовал, словно два пучка жесткого рентгеновского излучения полоснули меня по сердцу. — Источники, с которыми мы работали в последнее время, существенно противоречат друг другу. Но перекрестно-эвристический анализ, осуществленный при помощи двух вывезенных из Зоны изделий номер 65, позволил связать Выбросы с аномальной активностью Второго энергоблока Чернобыльской атомной электростанции.
Второй энергоблок ЧАЭС? Все мы, сталкеры, привыкли говорить о Четвертом! То есть о том самом энергоблоке, где произошла атомная авария 1986 года. Его же принято считать эпицентром, над которым впоследствии, через двадцать лет, случился пресловутый Второй Выброс.
Вот Четвертый энергоблок всех беспокоил до потери пульса! Там находился легендарный Монолит, машина исполнения желаний, средоточие устремлений всех сталкеров-романтиков. Это серый бетонный форт его Саркофага красовался на открытках и майках, которыми торговали в каждой дыре вокруг Периметра, от заправок до вымирающих деревень! Это его мониторили со спутников, его прощупывали через мировой эфир экстрасенсы, в общем, звездой был Четвертый.
А Второй энергоблок, «Двойка»? А вот про «Двойку» никто никогда не вспоминал. А Буянов вспомнил…