— Вот именно, — побледнев еще больше, кивнул Никитин.
— Но прежде чем я отвечу на ваш вопрос, мне хотелось бы заслушать нашего разведчика номер один, товарища… Филиппова, если не ошибаюсь?.. — в ответ на вопросительный взгляд полковника майор кивнул. — Товарища Филиппова об оценке войск наших потенциальных союзников, — завершил фразу Буянов.
Филиппов был сухопарым высоким человеком лет сорока пяти с узким совестливым лицом постаревшего умника-отличника. Он сильно сутулился. Но Буянова это не смущало. Он знал: именно сутулость почему-то отличает многих хороших разведчиков.
Филиппов встал, хрустнул костяшками пальцев и заговорил — быстро, бесстрастно:
— В состав сил UNFORFOZIS по состоянию на первое мая сего года входят шесть национальных формирований и одно интернациональное… Если так можно выразиться о французском Иностранном Легионе. Национальные формирования: хорватский моторизованный батальон, немецкий сводный полк в составе двух воздушно-десантных рот и легкопехотного батальона, турецкий пехотный полк, наш родной, российский полк, украинский вертолетный полк и парагвайцы, едрить их за ногу… извините, — было видно, что по мере рассказа майор Филиппов потихоньку раскрепощается.
— С них и начинайте, с парагвайцев этих, — попросил Буянов.
— Слушаюсь. По бумаге их — два батальона, пятьсот двадцать человек. Фактически едва наберется триста. Под любыми предлогами эти черти бегут домой. Болеют, симулируют, все время у них дома то похороны, то жена рожает, то сестра… Будто без них в Парагвае никак не родить! Короче, на первый взгляд батальоны эти полный мусор. Но из пребывающих на Периметре трех сотен человек сорок настоящих бойцов наскребется. Это, как легко догадаться, разведывательный взвод и взвод снайперов. Под нашим руководством запрыгают как миленькие! Также, из очевидных достоинств парагвайского контингента — повара у них очень хорошие.
— Повара хорошие это здорово! Люблю все эти ихние блюда… Жареные морские свинки… цыплята по-креольски… пунши… Эх! Пальчики оближешь! На каком языке они хоть говорят там? На португальском?
— Нет, товарищ полковник. На испанском и гуарани, — ответил Филиппов.
— Ну гуарани, понятно, с пляжа, — отмахнулся Буянов. — А переводчик с испанского у тебя ведь в разведроте есть?
— Есть, — кивнул Филиппов. — Но насчет гуарани вы, товарищ полковник, погорячились. В парагвайском разведвзводе самые дельные ребята как раз из индейцев. Среди снайперов тоже. По-испански они очень слабо бельмесают. На уровне «Я есть студент, моя папа вождь, меня звать Умелый Бобер».
— И что делать? Где брать этих гуараней? В смысле переводчиков с нашего на ихний?
— В институте военных переводчиков есть любые кадры. Включая и таких, которые переводят с языка народности айну на язык берберов. Я уже послал запрос. Обещали завтра прислать специалиста.
— Дельно. — Буянов был приятно удивлен. — Что ж, тогда продолжаем наш виртуальный смотр.
— Сразу хотел внести ясность с французским Иностранным Легионом. Их продержали и, с моей точки зрения ошибочно продержали, два года на Речном Кордоне. То есть на самом опасном участке Периметра…
— Почему самом опасном? — перебил Буянов. — Там же целый укрепрайон выстроен, созданы очень высокие плотности огневого поражения… Я не прав?
— Все так, товарищ полковник. Укрепрайон, плотности… Но они потому и созданы, что Речной Кордон является единственным участком Периметра, который находится внутри Периметра. Иными словами, это передовой рубеж, созданный по левому берегу реки Припять, чтобы воспрепятствовать свободному перетеканию мутантов из центральных аномальных областей, близких непосредственно к бывшей Чернобыльской атомной электростанции, в направлении наиболее политически важного, нацеленного на Киев юго-восточного фаса Зоны. Соответственно, в тяжелых условиях последних лет, когда аномальные Выбросы стали особенно сильны, когда появились новые виды мутантов, удержание Речного Кордона представляет собой тяжелую тактическую и логистическую задачу.
— Прошу вас, товарищ майор, короче и доступнее. У нас мало времени.
— Короче и доступнее: легионеры на Речном Кордоне совсем озверели. Потери у них — адские. Моральный климат — за гранью. Пьянство и вовсе за порок не считается. Фиксировали среди них и клептоманию, и пироманию, и, извините, половые извращения…