Вторым пошел я.
Третьим — Костя. Походка его была легка и беспечна как никогда.
Все шло на удивление гладко.
Так гладко, как не бывает.
А посему дальнейшие леденящие кровь события я воспринял почти с облегчением.
Мы уже преодолели сто сорок шагов из двухсот, отделяющих нас от ближайшего входа в административный корпус, когда с напряженным звоном что-то лопнуло у нас над головой.
Батарея фарфоровых изоляторов, снежно-белых, несмотря на пережитые годы, сорвалась со своего крепления и сорокапудовой гранатой рухнула на землю в четырех шагах от Борхеса.
Упала она с совершенно неестественной быстротой, явно под воздействием гравитационной аномалии. Изоляторы лопнули с такой силой, что их килограммовыми обломками и Борхеса, и Костю отшвырнуло на метр назад.
А вот в меня куски изоляторов чудом не попали. Может, потому что я помолился в вертолете?
Тем временем фарфоровые бомбы начали сыпаться одна за другой.
Бабах! — жестяной лист ответил гонгом на падение фарфорового метеорита.
Б-бамс! — фарфоровая катушка в щепу раскрошила трухлявый пень, некогда бывший любимой яблонькой инженера подстанции товарища Борщовой.
Б-бух! — еще три изолятора вонзились в сухую землю.
Я встал как вкопанный и задрал голову вверх — нет ли надо мной изолятора? К счастью, его не было. А вот над Тополем…
— Костя! Беги вперед! — заорал я.
Я прямо-таки воочию видел, как белая дура отрывается от металлической петли и несется к земле, точнее, к башке моего лучшего друга.
Через секунду так и произошло. Но, к счастью, Костя был послушным мальчиком и всегда слушал папочку.
— Хренасе, звездопад! — воскликнул Тополь, промчавшись вперед шагов двадцать с изумительной быстротой и только затем остановившись.
Судя по голосу, он находился в состоянии переосмысления основных жизненных ценностей.
Тем временем Борхес, который, как мне стало ясно чуть позднее, прокачивал ситуацию еще быстрее, чем я, схватил меня за руку и потащил в направлении, полностью противоположном Костиному.
— Эй, ты куда?! — попробовал ерепениться я.
— Подствольник заряжай! — прошипел Борхес, не ослабляя свою железную хватку.
Тополь тем временем тоже догадался, к чему тот клонит. Поэтому он без лишнего напоминания сорвал с плеча трубу одноразового РПО-2 «Приз» (этим ручным огнеметом нас пожаловал лично полковник Буянов).
Что же имеет в виду наш проводник, я сообразил только тогда, когда очередной изолятор по какой-то мультяшной траектории обогнул одну из опор и, едва не размозжив мне голову, брызнул фарфоровой шрапнелью, разбившись о кирпичную стену.
Полтергейст! Нас атаковал сильнейший полтергейст! Моя самая нелюбимая — потому что абсолютно непредсказуемая — аномалия. Или аномальный монстр. Называйте это загадочное явление как хотите.
В числе прочих подлых и опасных свойств полтергейст, заметим, при свете дня практически невидим. Но умница Борхес смог засечь его по сполохам в темных оконных проемах мастерской.
Засечь полтергейста смог и Тополь.
Споро, профессионально прицелившись, он выпустил реактивную гранату из «Приза» точнехонько в третье с краю окно мастерской.
Внутри шарахнуло так, что враз запылали все оконные рамы. Что значит зажигательно-термобарический боеприпас!
Получив столь недвусмысленное целеуказание, я тут же выстрелил из подствольника. Увы, моя чахлая гранатка прошла мимо окна. Разорвавшись на стене, она смогла лишь вырвать пару кирпичей и изрядный шмат штукатурки.
Борхес оказался точнее и положил свою осколочную гранату из подствольника внутрь здания.
Там, во глубине сибирских руд, раздался такой невероятный грохот, словно обрушился тысячетонный мостовой кран. Которого, разумеется, внутри мастерской и в помине не было.
— Все. Слинял полтергейст, — с уверенностью сказал Борхес, беспечно поднимаясь на ноги и оборачиваясь к нам.
— Откуда уверенность? — спросил Тополь.
Он, не меняя позы, продолжал целиться с колена в окно мастерской из подствольника.
— А слышал как шарахнуло? — отвечал Борхес. — Так полтергейста в землю уходят. Напугали мы его, красаву.
«В землю ушел? А мне о таком даже слышать не доводилось. Вот уж век живи — век учись», — пронеслось у меня в мозгу.
— Пойдем покажу, если не веришь, — словно бы прочтя мои мысли, предложил Борхес.
Обогащать свои знания о Зоне никогда не поздно. И мы с Тополем, как два теленка за коровой, потащились за проводником. Благо, это было по пути.