Первым вертолетов достиг Тополь, еще не растративший запасы здоровья, накопленные в армейском тренажерном зале. Он подскочил к десантной двери ближайшей вертушки и забарабанил в нее так энергично, что внутри наверняка подумали: «Зомби!»
Люк перед его носом отъехал по направляющим в сторону и Тополь вскочил в проем с легкостью горного барана.
— Бойцы, сейчас Выброс будет! — заорал Костя.
— А что это — «Выброс»? — спросил совсем молоденький разведчик, приставленный к огромной дуре пулемета «Корд».
— О боже, — застонал Тополь, — вы что, действительно не знаете?
— Откуда? — спросил другой десантник. — То есть нам что-то такое рассказывали… Но это ведь все хрен запомнишь.
— Значит, так: лекции оставим на потом! — выпалил Костя. — А пока выполняйте мои указания!
— Бойцы, подтверждаю, — сказал майор Филиппов. — Все внимательно слушаем товарища военсталкера.
Разумеется, общение шло при помощи компактных радиостанций, имевшихся в каждом гермокостюме. Таким образом, мы и бойцы, распределенные по двум вертолетам, как будто бы находились в одной комнате и могли вести вполне живое общение. Благо расстояния были совсем небольшими и традиционные помехи Зоны нас не глушили.
— Первое: пилотам выключить все бортовое электрическое оборудование, — начал Тополь. — Второе: задраиваем люки и двери, после чего забираем их подручными средствами, желательно брезентом и брониками. Третье: всем надеть защитные очки, закрыть глаза и лечь на пол кабины. Если такой возможности нет, прячем лицо в коленях.
— Тяжело в учении — легко в очаге поражения! — вставил я, чтобы как-то разрядить обстановку.
Разведчики нервно засмеялись.
Все указания Тополя были выполнены в точности. Мы с Борхесом тоже не форсили, а залегли по всем правилам.
Благо мы попали на борт второго вертолета, где в десантном отсеке было попросторней.
Меж тем прошла минута…
Прошла другая…
А за бортом было спокойно и благостно, будто и не в Зоне мы, а в городском парке. Ну пасмурно, ну листья пожухли… Но бояться-то нечего!
«Какими же идиотами будем выглядеть мы, если выяснится, что Синоптик ошибся!» — подумал я.
С другой стороны, мне очень, ну просто с невероятной силой хотелось, чтобы Синоптик ошибся.
Синоптик не ошибся.
Я не специалист по сейсмологии, но мне показалось, что первый толчок имел силу баллов пять, не меньше.
Вертолет тряхнуло так, будто рядом взорвался артиллерийский снаряд.
Громыхнули прикрученные к кронштейнам бортовые пулеметы, увесисто звякнул мой бесценный хабар в рюкзаке.
Череда следующих толчков прошла в темпе автоматной очереди: я едва не прокусил себе язык, а Борхес, кажется, что прокусил — по крайней мере ругался он как последний сапожник.
Где-то поблизости, за Подстанцией, тоскливо завыла, занудила перепуганная псевдоплоть.
В корзинке у Тополя проснулся наш Капсюль и принялся жалобно тявкать, скрестись, а затем сменил тон и начал… подвывать псевдоплоти!
— Кого мы подобрали, пилять? — вполголоса сказал Костя. — Неужели все-таки щенок мутанта?
— Смотрю, прозрения у тебя, — вздохнул я, — крайне своевременные.
Я хотел утешить его, что у щенков, как и у всех детенышей, очень развит инстинкт подражания. И что не обязательно быть щенком-мутантом, чтобы подвывать псевдоплоти. Так что не всё потеряно, может, и посторожит еще амбары наш длинноухий… Но в следующую секунду пошла ионизирующая компонента Выброса и связь между нами пропала окончательно.
Враз застрекотали, заистерили все счетчики Гейгера. Хотя глаза мои были плотно зажмурены, хотя закрыл я голову руками, а дополнительно лицо мое было защищено позолоченным бронестеклом, все равно пылающая ярче термоядерного взрыва небесная вспышка, сопровождающая любой по-настоящему сильный Выброс, обожгла мне сетчатку.
Или показалось, что обожгла. Дело в том, что многие Выбросы сопровождаются еще и резким скачком пси-поля со всеми вытекающими последствиями вроде сенсорных фантомов, видений, галлюцинаций зрительных и слуховых.
У меня когда-то приятель был, психиатр с красивой фамилией Скородумов. Так посталкерствовал он годик под Выбросами, а потом на кафедру свою психиатрическую вернулся и кандидатскую за месяц накатал — по следам увиденного.
Говорят, защитил на «ура» и теперь спецназ ГРУ аттестует: кто годный, а кто и нет, по причине психической неустойчивости. Хлебное место, по слухам.