Осколком древних аваров историк считал кавказских аваров и приводил интереснейший пассаж. Якобы в 1727 году тамошний князек Усмей-Авар сильно захотел дружить с русскими и отправился в стан тогдашнего русского войска. Он всячески заверял русских, что слухи об их победах призвали его поглядеть на таких славных воинов, и припамятовал, что еще его предки в давние времена получили грамоту от русского царя и с его помощью вернули себе княжеское достоинство и земли. Начальник войска, узнав, что эта грамота хранится в семье князька как священная реликвия, решил посмотреть на такую диковину. Каково ж было его удивление, когда князек предъявил документ: это и вправду оказалась грамотка, но выданная. ханом Батыем!
Авары в XIII веке уже прочно занимали свою нишу на Кавказе. Но во времена более древние они владели огромной территорией, которую позже потеряли: на Дунае аваров вытеснили угры, которые взяли себе имя аваров – такая вот история. И авары, и угры были народами не менее воинственными, чем славяне.
Но не все славяне, от зверств которых содрогалась южная Европа, были жестокими воинами. Однажды, приводит историк византийский источник, «греки взяли в плен трех чужеземцев, имевших, вместо оружия, кифары, или гусли. Император спросил, кто они? Мы – славяне, ответствовали чужеземцы, и живем на отдаленнейшем конце Западного океана (моря Балтийского). Хан аварский, прислав дары к нашим старейшинам, требовал войска, чтобы действовать против греков. Старейшины взяли дары, но отправили нас к хану с извинением, что не могут за великою отдаленностию дать ему помощи. Мы сами были 15 месяцев в дороге. Хан, невзирая на святость посольского звания, не отпускал нас в отечество. Слыша о богатстве и дружелюбии греков, мы воспользовались случаем уйти во Фракию. С оружием обходиться не умеем и только играем на гуслях. Нет железа в стране нашей: не зная войны и любя музыку, мы ведем жизнь мирную и спокойную.
Император дивился тихому нраву сих людей, великому росту и крепости их: угостил послов и доставил им способ возвратиться в отечество.
Такое миролюбивое свойство балтийских славян, – добавляет Карамзин, – во времена ужасов варварства, представляет мыслям картину счастия, которого мы обыкли искать единственно в воображении. Согласие византийских историков в описании сего происшествия доказывает, кажется, его истину, утверждаемую и самыми тогдашними обстоятельствами севера, где славяне могли наслаждаться тишиною, когда германские народы удалились к югу и когда разрушилось владычество гуннов».
Постепенно, воспользовавшись моровой язвой, сгубившей треть населения Пелопонесса, славяне расселились по Греции, основали поселения в центральной и юго-восточной Европе.
Но в VII веке дунайские славянские племена были вытеснены усилившимся Болгарским царством. Их потеснили болгары и волохи, впрочем последним тоже не удалось удержать большой территории – их согнали с земли угры белые. Славянам же пришлось переселяться на относительно свободные восточные земли. Таким образом, часть южных славян перешла на территорию Поднепровья. Пришедшие не были чуждым этносом: на этой территории жили родственные им племена.
О происхождении славян историк говорит так: «Может быть, еще за несколько веков до Рождества Христова под именем венедов (Карамзин относительно именования венедов дает ссылку, что, вероятно, название произошло от немецкого глагола «венден» – переходить в места на место, это есть венеды были вынуждены часто менять место жительства) известные на восточных берегах моря Балтийского, Славяне в то же время обитали и внутри России; может быть Андрофаги, Меланхлены, Невры Геродотовы принадлежали к их племенам многочисленным. Самые древние жители Дакии, Геты, покоренные Траяном, могли быть нашими предками: сие мнение тем вероятнее, что в Русских сказках XII столетия упоминается о счастливых воинах Траяновых в Дакии, и что Славяне Российские начинали, кажется, свое летосчисление от времени сего мужественного Императора.
Заметим еще какое-то древнее предание народов Славянских, что праотцы их имели дело с Александром Великим, победителем Гетов. Но Историк не должен предлагать вероятностей за истину, доказываемую только ясными свидетельствами современников. Итак, оставляя без утвердительного решения вопрос: «Откуда и когда Славяне пришли в Россию?», опишем, как они жили в ней задолго до того времени, в которое образовалось наше Государство».
Карамзин считал, что невозможно восстановить пути расселения славян и доказать их автохтонность или неавтохтонность в первые века нашей эры, но можно обозначить ареалы расселения для более позднего времени. В этом вопросе он честно следует начальной русской летописи «Повести Временных лет».
«Повесть» обозначала расселение славян так: «Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами».
Карамзин комментирует Нестора так: «Многие Славяне, единоплеменные с Ляхами, обитавшими на берегах Вислы, поселились на Днепре в Киевской губернии и назвались Полянами от чистых полей своих. Имя сие исчезло в древней России, но сделалось общим именем Ляхов, основателей Государства Польского. От сего же племени Славян были два брата, Радим и Вятко, главами Радимичей и Вятичей: первый избрал себе жилище на берегах Сожа, в Могилевской Губернии, а второй на Оке, в Калужской, Тульской или Орловской. Древляне, названные так от лесной земли своей, обитали в Волынской Губернии; Дулебы и Бужане по реке Бугу, впадающему в Вислу; Лутичи и Тивирцы по Днестру до самого моря и Дуная, уже имея города в земле своей; Белые Хорваты в окрестностях гор Карпатских; Северяне, соседи Полян, на берегах Десны, Семи и Сулы, в Черниговской и Полтавской Губернии; в Минской и Витебской, между Припятью и Двиною Западною, Дреговичи; в Витебской, Псковской, Тверской и Смоленской, в верховьях Двины, Днепра и Волги, Кривичи; а на Двине, где впадает в нее река Полота, единоплеменные с ними Полочане; на берегах же озера Ильменя собственно так называемые Славяне, которые после Рождества Христова основали Новгород».
Разрыва во времени между основанием этих двух он практически не дает, в следующем же предложении добавляя, что примерно в это же время был основан и Киев.
Согласно той же летописи, Киев был основан Кием, его братьями и сестрой: «Братья Кий, Щек и Хорив, с сестрою Лыбедью, жили между Полянами на трех горах, из коих две слывут по имени двух меньших братьев, Щековицею и Хоривицею; а старший жил там, где ныне (в Несторово время). Они были мужи знающие и разумные; ловили зверей в тогдашних густых лесах Днепровских, построили город и назвали оный именем старшего брата, т. е. Киевом. Некоторые считают Кия перевозчиком, ибо в старину был на сем месте перевоз и назывался Киевым; но Кий начальствовал в роде своем: ходил, как сказывают, в Константинополь и приял великую честь от Царя Греческого; на возвратном пути, увидев берега Дуная, полюбил их, срубил городок и хотел обитать в нем; но жители Дунайские не дали ему там утвердиться, и доныне именуют сие место городищем Киевцом. Он скончался в Киеве, вместе с двумя братьями и сестрою».
Историк, впрочем, считал существование этой семьи основателей мифической. «Имя Киева, – замечает он, – горы Щековицы – ныне Скавицы – Хоривицы, уже забытой, и речки Лыбеди, впадающей в Днепр недалеко от новой Киевской крепости, могли подать мысль к сочинению басни о трех братьях и сестре их: чему находим многие примеры в Греческих и Северных повествователях, которые, желая питать народное любопытство, во времена невежества и легковерия, из географических названий составляли целые Истории и Биографии».