Он идет по песку, как будто это твердая и ровная земля. Если бы это была вода, он бы, наверное, тоже легко прошел по ней… Или нет. Я видела его в бассейне. Он тонет так же, как и все остальные.
— Очень смешно, — невозмутимо говорю я.
— Если я накормлю их тобой, они не притронутся к пицце. — Он останавливается в трех футах передо мной. — Знаешь, это не такая уж плохая идея.
— О, хорошо. — Я закатываю глаза. — Мне нужна твоя помощь. Я не могу ходить по песку на каблуках, но не собираюсь ходить по нему босиком. Во всяком случае не после твоих страшных историй.
— Ты такая принцесса, — со вздохом заявляет он, подходя ближе и оборачиваясь. Сет наклоняется ниже, подставляя свою спину. Его спина… Единственное доказательство, которое у меня есть, что, может быть (просто возможно), Бог — это женщина. — Прыгай, Ваше Высочество.
Я стягиваю свое маленькое черное платье вниз, но оно доходит только до середины бедра. Пожимаю плечами. Сейчас темно, так что вряд ли кто-нибудь увидит мои красные кружевные трусики. Я хватаю его за плечи, и мои внутренности почти тают.
— Спасибо тебе, моя королевская задница.
Я запрыгиваю ему на спину, обвиваю руками шею, а ногами бедра. И вновь Сет не чувствует моего веса.
— Я думаю, ты имеешь в виду «коня». Я твой благородный конь.
— Я думаю, что «задница» подойдет просто отлично.
Держа пиццы на одной руке, он протягивает вторую и щиплет меня за ягодицу.
— Эй! — визжу я, убирая руку с его шеи, чтобы оттолкнуть его. Все его тело вибрирует от смеха, и я сжимаю его крепче.
— Это не очень благородно с твоей стороны, — отчитываю я, приближая рот к его уху.
Он пожимает плечами, прижимаясь своей головой к моей.
— Ты сама сказала, что я задница.
Я целую его в ухо, не в силах устоять перед этим желанием.
— Ты моя любимая задница.
Сет идет вперед, следуя за светом фар. Перед нами песок выглядит чистым и нетронутым.
— Здесь подойдет, — выдыхает он, останавливаясь как вкопанный.
Я оглядываюсь вокруг, ожидая, что он опустит меня или сделает что-нибудь еще. Но он ничего не делает… Просто стоит и чего-то ждет.
Я похлопываю его по плечу.
— Окей, что теперь?
— В любую секунду, я уверен.
Я хмурюсь.
— Что в любую секунду?
И действительно я вижу вдалеке машину, несущуюся по шоссе. Она очень быстро подъезжает достаточно близко и съезжает с дороги, прежде чем остановиться на песке. Мои нервы напряжены, когда я внимательно наблюдаю за ней. Фары светят прямо на нас, мешая что-либо увидеть. Я крепче сжимаю Сета и тяжело сглатываю. Это то, чего он ждал? Кто это, собственно говоря?
— Самое время, — кричит Сет, заставляя меня подпрыгнуть.
— Ты же знаешь, какая Селена, — кричит в ответ знакомый голос. Джексон. — Девушка не может выйти из дома без макияжа.
— Или без выпрямленных волос, — добавляет голос Дэррила. — Или без обуви, которая бы соответствовала ее наряду. Или…
— Они поняли, — вмешивается Селена. Я слышу, как хлопает дверца машины, и через несколько секунд Селена выходит перед фарами в узких джинсах, кроссовках и легком пальто. Я бы хотела, чтобы Сет предупредил меня или хотя бы попросил надеть штаны.
— Но серьезно, Сет? — продолжает она. — Ужин в пустыне? Что с тобой не так?
— Это уединенное место, и никто не сможет нас побеспокоить. Я думаю, что это довольно романтично, — отвечает Сет, защищая свой выбор и заставляя меня смеяться.
Дэррил тоже смеется, появляясь в поле зрения. Сразу видно, что он одет для пустыни. На нем песочные туфли, длинные тонкие брюки и светлая футболка. Похоже, я единственная, кто был не в курсе, что мы будем ужинать в пустыне. Думаю, это то, о чем говорил Сет перед пиццерией, когда сказал, что передумал. Вместо ужина в помещении мы ужинаем на открытом воздухе. Далеко-далеко-далеко на открытом воздухе.
— Мальчик, у нас с тобой два совершенно разных восприятия слова «романтика». — Джексон смеется в знак согласия откуда-то из-за огней.
— Заткнись, Джексон, — кричит Сет. — Во всем твоем теле нет ни капли романтики.
— Это неправда, — возражает Селена, защищая Джексона. — На самом деле Джексон может быть довольно романтичным.
Мы все уставились на нее в ожидании хотя бы одного примера. После нескольких минут молчания она закатывает глаза и машет нам рукой.
— Хорошо, у меня ничего нет. Джексон наименее романтичный человек, которого я когда-либо встречала.
Где-то на заднем плане фыркает Джексон.
— Да.
Селена расправляет плечи и поворачивается к свету.
— Ты буквально бежишь, когда слышишь слово «любовь». Любовь и романтика вроде как идут рука об руку, ты, придурок.
Дэррил ругается.
— Только не снова. Мне пришлось слушать, как эти двое препираются всю дорогу сюда. Они как дети.
Сет наклоняет голову, искоса поглядывая на меня.
— Я могу быть романтичным… Верно?
Я улыбаюсь и глажу его по голове.
— Конечно, милый.
Сет может быть романтичным, но романтика обычно недолговечна. В ту секунду, когда возникает страсть, вся романтика исчезает… Обычно это происходит вместе с моей одеждой. Страсть — это то же самое, что романтика? Я понятия не имею, но точно знаю, что люблю Сета, независимо от того, предпочитает ли он страсть романтике.
Я оглядываюсь на остальных и… Ну… Я этого не ожидала. Дэррил качает головой, отворачиваясь, когда языки Селены и Джексона вступают в битву. Сексуальное напряжение волнами исходит от них, нагревая всю пустыню и мои внутренности. У меня пересыхает в горле от того, как Джексон держит Селену. Агрессивность и собственничество — мои (внезапно) две любимые вещи.
Я прочищаю горло.
— Ну… Может, нам отвернуться?
Последнее, чего я хочу — это чтобы моя лучшая подруга и он — кем бы он ни был — возбудили меня и причинили беспокойство.
— Дай им минутку, — отвечает Сет. — Они вернутся к препирательствам в любую секунду.
Конечно же, как только Сет произносит это, Селена, тяжело дыша, отталкивает Джексона от себя.
— Серьезно, Джексон? — Даже отсюда я вижу, как ее губы припухли от страстного поцелуя.
— Эй, ты поцеловала меня! — выпаливает он в ответ.
Я садистски улыбаюсь. Мне нравится. Я люблю нашу команду. Препирательства, подтрунивания… Это прекрасно. Это мы.
— Вы двое можете продолжать спорить или можете сеть поесть. Что легче для желудка? — перебивает Дэррил, проскальзывая между ними.
Они смотрят друг на друга через плечо Дэррила. Джексон отстраняется первым и быстро сокращает расстояние между нами.
— Приятно знать, что если ты прекратишь препираться, то всегда можешь стать верблюдом, — бормочет Джексон достаточно тихо, чтобы слышали только мы. — Кстати, завтрак был восхитительным. Я приготовил омлет и все такое.
Сет посмеивается над Джексоном и сует ему в руки коробки с пиццей.
— Сделай себя полезным для разнообразия.
Теперь, когда руки Сета свободны, он держится за мои ноги. Я готовлюсь к новой ссоре между двумя мужчинами… А затем происходит самая странная вещь: они смеются, и Сет хлопает Джексона по плечу.
— Без обид, Джекс, — говорит Сет, и Джексон кивает в знак согласия.
— Никаких обид.
Селена достает из машины покрывало и расстилает его на неровном песке. К счастью, воздух теплый, никакой ветер не гонит песок, скользящий по поверхности. Я соскальзываю со спины Сета, и мы все садимся на покрывало. Здесь тихо, мертвая тишина, и я почти слышу жужжание электрического тока, протекающего между Селеной и Джексоном, когда они смотрят друг на друга с противоположных сторон.
— Я так понимаю, вы двое все еще не разобрались, — выпаливаю я, вгрызаясь в свою не очень теплую пиццу. Сет и Дэррил бросают на меня одинаковые взгляды. Взгляды, которые велят мне заткнуться.
— Нет, — отвечает Джексон, переводя свои зеленые глаза на меня. — Мы этого не сделали.
— И не будем, — добавляет Селена окончательно.
Наступает неловкая тишина. Я больше не слышу даже звуков жевания. Я сглатываю кусок пиццы в своем пересохшем рту.
Наша команда.
***
Я издаю стон, лежа головой у Сета на коленях и глядя на звезды.
— Ненавижу пиццу.
Рядом с нами храпит Дэррил, заполняя этим звуком в остальном тихую пустыню. Сет смотрит на меня сверху вниз, улыбаясь самой веселой улыбкой в мире.
— Я же сказал тебе остановиться на трех.