— Сел, я должна тебе кое-что сказать. Я не хочу, но я твоя лучшая подруга и чувствую, что, вероятно, должна это сделать.
— Мой сосок? — Селена снова смотрит на свою молнию, а затем на грудь, явно осматривая свою одежду.
Я хихикаю.
— Нет, дело не в этом. — Я прочищаю горло. — Как ты знаешь, Джексон останавливался у нас… Он… — Я прикусываю губу зубами. Господи, это сложнее, чем я думала. — Он приводил домой девушек… Девушек, которые не похожи на тебя.
Она избегает смотреть мне в лицо.
— Я знаю.
— Ты знаешь? — выплевываю я. Если я не буду осторожна, мои глаза вылезут прямо из черепа.
— Да, знаю.
И на этом все заканчивается. Впервые с момента встречи с Селеной мы погружаемся в неловкое молчание, нам нечего сказать, и это причиняет боль. Она меняется? Меняюсь ли я? Нам с Селеной всегда есть о чем поговорить. Всегда.
— Итак, — протягиваю я, оставляя наш предыдущий странный разговор позади. — Какие-нибудь планы на будущее?
Она качает головой.
— У меня больше нет сил для Вегаса. Я покончила с этим. — Она делает паузу, втягивает губу в рот и отпускает ее с хлопком. Это ее привычка, когда она нервничает… А Селена никогда не нервничает, так что это действие выводит меня из себя. — Я подумываю о том, чтобы уехать домой пораньше, О, — бормочет она, запрокидывая голову к небу.
Я натягиваю куртку.
— Но у нас еще есть месяцы здесь.
— У тебя еще есть месяцы здесь. Я здесь из-за Джексона, и теперь… — Она делает глубокий вдох через нос и быстро выдыхает. — Теперь я закончила.
Она не может уехать. Что я буду делать без нее? Тусоваться с Мэдди? Не то что бы я имела что-то против Мэдди, просто Селена моя лучшая подруга… Моя сестра.
— Не уезжай, — умоляю я ее, вытаскивая ноги из куртки и придвигаясь ближе. —Пожалуйста, Сел, ты мне нужна. Я не смогу сделать это без тебя. Кто будет сидеть рядом со мной на поединке? Кто будет держать меня за руку и подбадривать, когда я не смогу справиться?
— Оливия…
— Останься со мной. В моем номере, — выпаливаю я. Слова вылетают без раздумий с моей стороны, и я на мгновение замолкаю.
Сет не возражает, и я не осмеливаюсь оглянуться через плечо, опасаясь убийственного взгляда, который он, вероятно, посылает прямо мне в спину.
— Верни Джексону его жилье и останься со мной до конца поездки. — умоляю я, отчаянно пытаясь заставить ее остаться со мной.
— И Сет не будет возражать? — спрашивает она, понижая голос.
Я сглатываю и, наконец, оглядываюсь через плечо. Как я и ожидала, его темные глаза смотрят на меня. Я наблюдаю за ним, пытаясь вести беседу глазами, и после интенсивного состязания в гляделках он закрывает свои глаза на три секунды, а затем снова открывает их.
— Нет, — говорит он, и мои плечи опускаются. — Я не возражаю.
Странный писклявый звук восторга пробивается вверх по моему горлу и выходит изо рта. Я разворачиваюсь и набрасываюсь на мужа. Обхватываю ногами его идеальные бедра и хватаю его идеальное лицо. Я целую его снова, снова и снова, пока он прижимает меня к себе.
— Думаю, мне есть чего ждать с нетерпением, — невозмутимо говорит Селена, когда я осыпаю поцелуями своего удивительного мужа.
Сет отстраняется и наклоняет голову в сторону Селены.
— После того, что я видел пару минут назад у моей машины, ты у меня в долгу.
Я хихикаю, когда Селена закатывает глаза.
— У меня такое чувство, что это никогда не забудут.
— Ни за что на свете, копуша.
Глава 8
Оливия
Семь недель спустя
За семнадцать дней до боя Сета против Дона
Я сжимаю руками керамический унитаз. Это третий раз в моей жизни, когда я становлюсь жертвой жареной курицы, приготовленной Селеной. Пищевое отравление. Это происходит каждый раз, когда она запекает курицу, и, как назло, я единственная в доме, у кого слабый желудок. Селена, Сет, Джексон, Дэррил и его жена съели то же самое, но похоже, что я единственная, кому достались недопеченные куски. Единственная причина, по которой я это съела, заключалась в том, что мы с Сетом заперты уже несколько недель. Я начинала уставать от его мужской, диетической и постной еды. Мой желудок скручивается, и я быстро заправляю выбившуюся прядь волос за ухо. Меня рвет. Снова тошнит до тех пор, пока я не перестаю дышать и пока мое горло не начинает гореть. Затем мой желудок успокаивается, а позывы к рвоте отпускают меня. Я отпускаю унитаз и приваливаюсь к стене ванной, совершенно измученная. Странно, учитывая, что я проснулась меньше часа назад. Я опускаю голову на колени и закрываю глаза. Ненавижу болеть. Я ненавижу болеть больше всего на свете. Вы не осознаете, насколько вы здоровы, пока не почувствуете себя плохо.
— О? — зовет Селена из моей спальни. — Ты в порядке?
Я не отвечаю. Боюсь, что, если я сделаю одно маленькое движение, меня опять вывернет. Раздается тихий стук в дверь ванной, и я стону «войдите». Даже я признаю, что это больше походило на умирающего тюленя, чем на человека, дающего разрешение открыть дверь.
— Как ты держишься? — спрашивает она, ее голос наполняет тихую ванную комнату.
— Я ненавижу тебя, — ворчу я, не поднимая лица.
Она смеется.
— Я не знаю, что сказать, О. Держись подальше от того, что я жарю, если не можешь с ним справиться. — Слово «жарю» заставляют меня съежиться. Я никогда, никогда больше не захочу есть ничего жаренного.
— Ты не возражаешь, если я немного посижу здесь? Джексон пришел, а я правда не хочу видеть его сегодня.
Я киваю. Это, должно быть, худшая комната в доме, в которой можно спрятаться, особенно когда кого-то тошнит вчерашним ужином и желудочной кислотой, но, эй, это ее выбор. Есть определенный режим, которому Селена и Джексон следуют каждые несколько дней. Он приходит. Они разговаривают. Занимаются сексом. Он кончает (буквально). Они спорят. Он уходит. Джексон здесь, так что это значит, что сегодня «плохой» день. Мой желудок сводит от этой мысли. Я действительно начинаю сожалеть о нашей договоренности с Селеной… И количество споров между Сетом и Джексоном просто смешно до нелепости.
Думаю, что Сет тоже сходит с ума, будучи все время запертым здесь. Он никуда не выходит, и из-за всего этого он даже тренируется дома. В гостиной царит беспорядок. Она заполнена беговыми дорожками, гантелями, скакалками, штангами, боксерскими перчатками и другими перчатками странной формы. Наш дом превратился в тренажерный зал, и Сет установил свой собственный распорядок дня. Секс. Тренировка. Еда. Секс. Тренировка. Еда. Больше секса. И так по кругу. Он так поглощен своим расписанием, что больше не соблазняет меня на секс. Он бросает на меня такой взгляд… Этот сексуальный, темный взгляд из-под бровей, который говорит: «Снимай одежду», и мы начинаем. Он агрессивен и капризен, и так было последние четыре недели. Он на самом деле немного меняется в преддверии большого боя, так что я не буду злиться на него. Я только надеюсь, что, когда все закончится, я верну своего Сета, того, за которого вышла замуж: очаровательного, милого, страстного и заботливого.
— Оливия, — зовет Сет через деревянную дверь, отрывая меня от собственных мыслей.
Выдыхая, я поднимаю голову и позволяю ей откинуться обратно на стену. Селена сидит, прислонившись к шкафам под раковиной. Ее светлые кудри собраны в милый беспорядочный пучок на макушке, и она сильнее натягивает свой пушистый халат на плечи.
— Который час? — спрашиваю я Селену, и она достает свой телефон из внутреннего кармана.
— Восемь.
Я вздыхаю.
— Сет закончил тренировку и хочет принять душ.
Вау. Его распорядок дня стал настолько масштабным, что я на самом деле знаю время, когда он принимает душ.
Селена поднимает ладони и встает на ноги.
— Больше ничего не говори. Я спрячусь в другой комнате до ухода Джексона.
— Я спущусь через минуту. Может, смогу отпугнуть Джексона своим смертельно бледным лицом, — говорю ей, и с неловкой улыбкой она выходит из ванной, впуская Сета.
Я остаюсь сидеть у стены, наблюдая, как Сет стягивает через голову толстовку. Она на три тона темнее, чем была, когда он ее надевал. Когда он отпускает ее, весь впитанный ею пот ускоряет падение на пол. Мой взгляд скользит по его спине, когда муж поворачивается в мою сторону. Я терпеливо жду, пытаясь разгадать, с каким Сетом мне придется иметь дело этим утром.