В моем кармане звонит телефон, посылая вибрацию по всей моей ноге. Не раздумывая, я отвечаю на звонок и подношу телефон к уху.
— Алло?
— Оливия?
Я чувствую себя неловко, когда голос моей матери звучит из телефона.
— Привет, мам, — здороваюсь я, заставляя голос звучать радостно.
Дэррил сжимает мою руку и шепчет:
— Решите между собой.
Он уходит. Я включаю громкую связь на телефоне и опускаю его на стойку. Сет наклоняется вперед, скрещивает руки и кладет их на поверхность. В такой позе мышцы на его руках становятся более заметными, заставляя меня обратить внимание на пульсацию у меня между ног.
— Оливия? Ты здесь? — зовет меня голос мамы из телефона.
О. Телефон. Мама. Точно.
— Да, я здесь.
— Ответь мне. Ты беременна?
Я борюсь с желанием закатить глаза, хотя и знаю, что она этого не видит. Не хочу об этом говорить.
Я должна убедить Сета, что мне будет хорошо с ним на ринге.
— Мам, сейчас не самое подходящее время для разговоров…
— Я узнала это от Селены. Ты должна периодически отвечать на звонки.
Я опускаюсь на стойку. Последние несколько недель я избегала звонков своей мамы. Я была так занята. Она продолжает свою песню про «я скучаю по своей малышке», как это было до смерти папы. Она душит меня всю дорогу от Портленда. Хотя не могу сказать, что удивлена, что она позвонила Селене. Это типичный мамин поступок.
— Да, мам, — вздыхаю я. — У нас с Сетом будет ребенок.
— Спроси ее, когда они собирались нам рассказать? — Я слышу, как мама Сета, Ванесса, кричит на заднем плане.
Я рада, что они поладили и стали очень близки с тех пор, как умер папа, а мать Сета вышла из реабилитационного центра, но, черт возьми, они на самом деле умеют объединяться против меня и Сета.
— Никогда, мам, — говорит Сет в трубку, и они обе ахают. Я протягиваю руку и хлопаю его по руке, а он смеется. Сет знает, что лучше не мучить их. Когда они вместе, телефонные звонки могут длиться часами. Буквально часами. Но если не издеваться над ними, то можно провисеть на телефоне меньше времени. Слава богу, они не знают, как настроить скайп.
— Когда прошли бы все анализы, — говорю я им.
— На пятнадцатой неделе, — добавляет Сет. Он чувствует себя превосходно, зная все эти детали о беременности.
— А сколько сейчас?
— Одиннадцать.
Они снова ахают.
— Вы собирались ждать еще четыре недели, прежде чем рассказали бы нам? Оливия Джеймс, это возмутительно.
У Сета сводит челюсть, когда мама использует мою старую фамилию. Я говорю ему, что это ее привычка, но он настаивает, чтобы я исправляла ее каждый раз. Каждый. Раз. Он бросает на меня тот самый взгляд. Пристальный взгляд из-под бровей, с которым я не могу спорить.
— Во-первых, она больше не Оливия Джеймс, а во-вторых, мы не хотели никого обнадеживать.
Наступает долгая тихая пауза, прежде чем мамы разражаются визгом и хлопками.
— О, Олли. Мы можем превратить спальню Чейза в детскую и…
Сет смеется, прерывая маму.
— Я так не думаю, миссис Джеймс.
Я ненавижу, когда Сет называет мою мать по фамилии. Она тоже это ненавидит, но он не называет ее по имени. Что я могу сказать? Ему нравится дразнить ее.
— Я обо всем позаботился, — уверяет он ее.
— Ты обо всем позаботился? — спрашивает она, и в ее голосе слышится скептицизм.
— Ну, я собирался приберечь сюрприз до моего последнего боя, но раз вы так уверены, что я ничего не планировал, я расскажу. — Гордая улыбка появляется на его лице, и он обходит кухонную стойку, останавливаясь рядом со мной. Я встречаюсь с ним взглядом, не в силах отвести глаза. — Я купил еще один дом в Портленде. Оливия и я будем жить там с нашим ребенком.
Мое сердце колотится в груди и давит на легкие, которые теперь впиваются в грудную клетку.
— Ты это сделал? — спрашиваем мы с мамой одновременно.
— Да.
Мама что-то говорит на заднем плане, что-то о том, чтобы превратить комнату Чейза в детскую, когда она будет сидеть с детьми, но я ее не слышу. Все, что я слышу — это быстрый и неровный стук моего сердца. Я хватаю Сета, притягиваю к себе и крепко целую. Я чувствую, как он улыбается мне в губы, и улыбаюсь в ответ. Признаюсь, я немного беспокоилась о том, как мы собираемся справиться со всей этой ситуацией в доме. Поскольку Джексон, мама Сета и Селена практически жили в нынешнем доме Сета, я решила продолжать жить с мамой, пока остальные не найдут постоянное жилье. Он это исправил. Он купил новый дом специально для нас… Для его маленькой семьи.
— Оливия? — зовет мама. — Оливия, ты здесь?
Я хлопаю по экрану своего телефона снова и снова, не отрываясь от губ Сета, пока не сбрасываю звонок.
— Я люблю тебя, — говорю я, отстраняясь.
Мои губы касаются его губ, когда я провожу кончиками пальцев вниз по его торсу, наслаждаясь тем, как нижняя часть живота дрожит под моими прикосновениями.
— И я думаю, что только что доказал, что тоже люблю тебя. — Я не собираюсь этого отрицать.
— Так и есть.
Он обхватывает мое лицо, сильнее притягивая к себе. Наши губы сталкиваются, и электрический ток проходит через кончики его пальцев и проникает в мое тело. Мы обмениваемся энергией, поднимаясь все выше и выше по мере того, как электричество течет сквозь нас. Я готова делать все, что он захочет, но есть одна вещь, о которой я должна позаботиться в первую очередь. С Сетом я не прочь использовать секс, чтобы получить то, что хочу, поэтому опускаю руку в его брюки и сжимаю его полутвердый член в ладони. Он стонет, прикусывая мою нижнюю губу и заставляя меня задыхаться. Я открываю рот, и Сет засовывает свой язык внутрь, а весь воздух исчезает из моих легких. Я отстраняюсь, и он низко рычит, хватает меня за задницу и тянет вперед. У меня нет выбора, кроме как обхватить ногами его бедра. Мой пульс невероятно учащается.
— Ты хочешь меня, не так ли? — дразню я, поглаживая его рукой.
Он мрачно ухмыляется, заставляя меня дразнить его еще больше.
— Это очевидно?
Возвращая ему дьявольский взгляд, я кладу большой палец в рот, смачивая его своей слюной, прежде чем опустить к штанам мужа и прижать к самому кончику его эрекции. Сет тяжело выдыхает, когда я вращаю большим пальцем вокруг, смешивая свою слюну с его преякулятом. Его пальцы впиваются в мои бедра, угрожая оставить синяки, если я не перестану дразнить. Есть только один вопрос, на который он должен ответить, чтобы я перестала это делать. Если он ответит правильно, то сможет получить меня так, как захочет. Судя по тому, как он настойчив, предполагаю, что он не прочь заняться сексом на кухонном столе. Эта мысль невероятно возбуждает меня, заставляя мгновенно намокнуть между ног.
— Ты хочешь, чтобы я была на ринге? — спрашиваю я, крепко сжимая его член в своей руке.
Сет стискивает зубы, отказываясь отвечать, поэтому я обвожу кончик члена и приближаю свой рот к его. Муж тянется, чтобы поцеловать меня, но я едва позволяю нашим губам соприкоснуться.
— Черт, Оливия, — бормочет он себе под нос, его член напрягается.
— Ты хочешь, чтобы я была с тобой на ринге, Сет? — спрашиваю я снова, мой голос звучит ужасно хрипло.
Он кивает, его быстрое дыхание сталкивается с моим.
— Да, — выдыхает он. — Да, я хочу, чтобы ты была прямо там, рядом со мной.
Победа! Я прижимаюсь губами к его губам, и его пальцы проникают под мои джинсы. Он поднимает меня со стула, отодвигает мой бутерброд и опускает меня на столешницу. Сет тянет джинсы, снимая их с моих ног. Моя голая задница касается поверхности, и я слышу в голове голос Селены, заставляющий меня захихикать: «Фу. Люди, блядь, здесь едят!»
Когда мои джинсы сняты, Сет накрывает своим телом мое. Электричество снова начинает течь, и на этот раз даже электромагнитный импульс не может спасти нас от самих себя.
Глава 14
Сет
У меня ослабли колени. Мои руки... слишком тяжелые для моего тела, чтобы удерживать их навесу, а в животе пустота, которую я не могу понять. Я не могу этого сделать. Я должен остановиться, но не могу. Я не могу позволить Дону победить. Не в этот раз.
Оливия, Дэррил и Джексон наблюдают за мной из своего угла... Насмехаются надо мной, будто я ничтожество. На большинстве из них футболки с надписью «ДОН», как издевка надо мной, будто мы никогда не были командой. Я оглядываюсь через плечо в свой угол. Единственный человек в нем — Селена, одетая в обтягивающую футболку «СЕТ». Из всех, кто мне дорог, единственный человек, который остался со мной — это чертова Селена? Отлично. Просто великолепно.