Алхимик, конечно, играл с акцентами в своем рассказе, но ему не удалось скрыть очевидный факт — сам он оказался не в состоянии восстановить "настройку" паникующего импланта, и в итоге был вынужден просто оборвать даже оставшиеся целыми связи, чтобы спасти рассудок своего пациента.
Поняв, что он остался в полной изоляции, имплант принялся бороться за выживание тем единственным способом, что у него остался. Он каким-то образом обошел установленный блок на свободные мутации, и принялся изменять уже свою собственную структуру. К счастью, доктор сразу же заметил это и погрузил взбунтовавшийся орган в медикаментозный сон. Поскольку при этом имплант, естественно, продолжал находиться внутри черепа Алекса, тот в полной мере прочувствовал воздействие "волшебного" препарата на себе.
В итоге ситуация замерла в состоянии неустойчивого равновесия, угрожая в любой момент пойти в разнос. Алхимик предлагал извлечь имплант и попытаться провести "сброс настроек" и повторную блокировку, однако никаких гарантий не давал и самокритично оценивал шанс успеха предприятия в классические пятьдесят процентов — не то удастся, не то нет. В конце концов, имплант А-класса обладал структурой потрясающей сложности. Фактически, сложность его строения в несколько раз превосходила сложность человеческого мозга, и это при всей разнице в линейных размерах! Даже для Алхимика, пожалуй, лучше всего разбирающегося в особенностях аборигенной фауны, он оставался не более чем "черным ящиком". Он мог, фигурально выражаясь, постучать об этот ящик, потрясти его, заменить ведущие к нему и из него провода — не более того.
На такие условия Алекс согласиться никак не мог.
Этот имплант являлся практически всем, что у него было. Это была буквально квинтэссенция и результат многих лет его жизни, все, чего ему удалось достигнуть на этой планете. Лишившись его, Алекс из какого-никакого ветерана фактически превратится в новичка средней руки. В результате сенсор день за днем колол себе выделяемый Алхимиком по старой памяти препарат, который действовал все хуже, и ждал чуда. Безнадежно, упорно и непоколебимо. Это было совсем несвойственно для такого человека, как Алекс, но человек может пойти на удивительные жертвы, чтобы спасти суть и смысл своего существования.
Когда Павел услышал эту печальную историю, он, конечно, посочувствовал бедняге. Так, слегка. В конце концов, Алекс даже не был его другом, так, шапочный знакомый, с которым они поболтали пару раз. Мысль о том, чтобы попытаться помочь сенсору, пришла позже, когда Павел размышлял о возможностях более широкого применения своих новых способностей.
Симбионт мог напрямую управлять организмом Павла, изменять его произвольным образом, добавлять и удалять новые части и органы. Он мог брать под контроль внешние структуры, подчиняя их и заставляя выполнять свои команды. Что мешало ему вмешаться в работу другого человеческого организма? Само собой, от тела человека не добиться той пластичности и скорости изменений, что показывают в режиме форсажа местные мутанты. Но внести небольшие правки, продиагностировать, подлечить?
Идея казалось многообещающей, но, как обычно, всплыла куча не очевидных на первый взгляд проблем. Даже если исключить сложности с поиском добровольца, согласного запустить чужого симбионта внутрь себя для неведомых целей — а мы помним про всеобщую подозрительность, сложности с сопротивлением собственной системы имплантов добровольца, и так далее, и тому подобное… Даже если их исключить, остается искреннее непонимание задачи главным героем предполагаемого мероприятия. Сим никак не мог понять, чего от него хотят. В его сознании просто не могла устаканиться мысль о дистанционном изменении другого человека. Для него существовал Павел, чье тело он, по сути, воспринимал своим. Были мутанты, чьими органами он умел управлять "по умолчанию". Он таким родился. Другой же человек… как?! Тогда идею пришлось с сожалением отложить про запас.
Но тут обстоятельства повернулись к Павлу лицом. У него был доброволец, находящийся в достаточно отчаянном положении, чтобы согласиться на любые эксперименты. У добровольца имелся автономный сложный имплант, находящийся к тому же в медикаментозной коме. В качестве "приятного" бонуса имелся дефицит времени, отчаянная необходимость в услугах грамотного сенсора, политический кризис в городе и угроза конца света. Идеальные условия для неопробированных экспериментах на людях в полевых условиях!